До настоящего времени в отношении дронов не приняты специальные нормативные акты, и таким образом, фактически они находятся вне внутреннего и международного гуманитарного правового поля, а также вне теории войны.

 

Отсутствие правовой регламентации применения дронов ведет к нарушению прав человека, правил ведения войны и борьбы с терроризмом.

 

НЕКОМБАТАНТ

 

Пробелы в международном и внутреннем праве легче проследить на примере применения боевых БПЛА – наиболее популярных в мировой практике дронов. Использование дронов гражданского назначения в данном материале не рассматривается. По своей сути дроны представляют собой новый наименее распространенный вид вооружения, применение которого насчитывает около 100 лет.

 

Лица, использующие дроны или руководящие ими, согласно Гаагским конвенциям 1899 и 1907 годов и Женевской конвенции о защите жертв войны 1949 года, не могут быть отнесены к комбатантам – лицам, входящим в состав вооруженных сил и имеющим право применять военную силу. Таким образом, военнослужащие, скрытно управляющие дронами или запрограммировавшие их для автономного функционирования, относятся к некомбатантам – лицам, которые сами не имеют права применять военную силу (например, военным юристам и корреспондентам, врачам, интендантам…) и к которым не может быть применена высшая мера насилия – физическое уничтожение.

 

Парадокс состоит в том, что некомбатанты, управляющие дронами, в нарушение международного права фактически неограниченно применяют все меры насилия по отношению к своим противникам-комбатантам, но в отношении их самих эти законные комбатанты лишены права применять ответную военную силу. Кроме того, в соответствии с Дополнительным протоколом от 1977 года к Женевской конвенции 1949 года (Протокол I) предусмотрено, что в ходе подготовки или при проведении военных операций комбатанты обязаны отличать себя от гражданского населения.

 

В данном случае отсутствует соприкосновение противоборствующих враждующих сторон, и потому установление каких-либо различий, а также квалифицирующих признаков, включая саму принадлежность некомбатантов к вооруженным силам, делает невозможной их войсковую идентификацию, что противоречит международному военному праву. Значит, некомбатанты, управляющие дронами и исполняющие любой приказ начальника, остаются вне контроля не только противника, но и какой-либо третьей стороны и потому фактически освобождаются от ответственности; они не могут требовать признания их в статусе военнопленных, свойственного комбатантам. Также некомбатант – исполнитель приказов может находиться вне контроля собственных комбатантов, отдающих ему приказы.

 

АТРИБУТЫ

 

Знаковыми признаками дронов являются технологичность, функциональность, скрытность их применения. В зависимости от параметров БПЛА разделяются на классы, позволяющие применять эти дроны в неуправляемом, автоматическом или пилотируемом режиме. Важно, что в ст.1 Закона РФ от 18.07.1999 года № 183-ФЗ «Об экспортном контроле» отмечены беспилотные летательные аппараты (БПЛА), способные доставлять оружие массового поражения.

 

Также представляет интерес использование дронов в основном в самостоятельной боевой работе с их возможным применением как в автоматизированной системе управления войсками, так и в автономном порядке в качестве аппаратов-разведчиков, средств ведения радиоэлектронной борьбы или для нанесения авиационных ударов. В любом случае введение некомбатантом в дрон программного продукта, обеспечивающего при отсрочке или разрыве во времени возможность нанесения удара по противнику, ведет его к опосредованному применению агрессии, когда исполнение воинского приказа, по своей сути, зависит от условий функционирования электронных систем дрона и технических возможностей БПЛА.

 

Таким образом, при планировании и выполнении боевой задачи уровень подготовки исполнителя воинского приказа не принимается во внимание, тем самым нивелируется его ответственность за действие управляемого или запрограммированного им дрона. В данном случае на первый план выходят принятые в авиации факторы, определяющие наличие авиационного эшелона и воздушного коридора, независимо от класса БПЛА, учета интенсивности полетов и других факторов. Также учитывается, какое вооружение в зависимости от класса может нести и применять дрон. В данном случае происходит подмена понятий, когда технические характеристики БПЛА становятся основным и определяющим фактором в боевых действиях, а психическое гуманитарное отношение некомбатанта – исполнителя воинского приказа к контролируемому им дрону и операции в целом при этом не рассматривается.

 

Необходимо отметить, что дрон не является личным оружием некомбатанта-оператора. Проверка законности отданного комбатантом воинского приказа некомбатантом-оператором также не производится. Поэтому некомбатант-оператор не несет никакой ответственности за боевое применение не принадлежащего ему и не закрепленного за ним оружия. Формально некомбатант-оператор также не несет ответственности за утрату контроля или перехват вверенного ему дрона. Фактически он выполняет функции оператора электронной системы наведения боевого авиационного комплекса на цель, причем наведение может осуществляться как в режиме on-line, так и для контроля действий дронов по заданной программе при автономном (без участия человека) боевом применении оружия.

 

Также нельзя исключать эксцесс исполнителя при боевой работе с дроном со стороны некомбатанта-оператора. Кроме того, при применении БПЛА отсутствуют объективные критерии определения и выделения дрона в качестве носителя видов оружия либо признания его самого в качестве вида или системы вооружения.

 

ТОВАР ДВОЙНОГО НАЗНАЧЕНИЯ

 

В 1996 году в Вассенаре (Голландия) для контроля за экспортом обычных вооружений и высоких технологий, к которым необходимо отнести и дроны, был заключен международный договор, предусматривающий обмен информацией о поставках товаров и технологий «двойного назначения». Вассенарский список вооружений включает 22 категории, среди которых дроны прямо не поименованы.

 

Безусловно, дроны являются товарами двойного назначения, которые могут использоваться в военной и гражданской области, и потому они подпадают под государственное регулирование согласно постановлению правительства РФ от 07.06.2001 года № 447. Таким образом, согласно этому постановлению, дроны должны использоваться только в заявленных целях, не должны копироваться, модифицироваться, реэкспортироваться или передаваться кому-либо без письменного разрешения российского экспортера, согласованного с Федеральной службой по техническому и экспортному контролю.

 

В то же время на стадии подготовки НИОКР при производстве дронов должны учитываться данные военного, специального и двойного назначения согласно приказу Минюста РФ и Минпромнауки РФ от 17 июля 2003 года № 174/179. В этом случае требования по охране сведений о результатах интеллектуальной деятельности в режиме служебной или коммерческой тайны в соответствии с законодательством Российской Федерации обязательны. Таким образом, становится возможным включение дронов в списки контролируемых товаров и технологий двойного назначения в порядке ст. 6 Закона РФ «Об экспортном контроле».

 

Важно, что, согласно указу президента от 05.05.2005 года № 580, технологии, применяемые в дронах, остаются под контролем даже тогда, когда они применимы к любому неконтролируемому предмету. Данное обстоятельство должно препятствовать распространению и применению технологий дронов для террористических актов. Возможность неконтролируемого государством использования дронов в криминальных либо террористических целях также не должна исключаться. Кроме того, дроны могут являться инструментом государственного терроризма. Поэтому отсутствие нормативной базы создает возможности для применения дронов террористами и усложняет способы контроля и перехвата их силами специальных подразделений.

 

ИНСТРУМЕНТ СЕТЕЦЕНТРИЧЕСКИХ ДЕЙСТВИЙ

 

Боевые характеристики и целевое назначение дронов позволяют отнести их к обычным вооружениям. Удешевление и доступность дрон-технологий в будущем, а также отсутствие нормативной базы делает возможным нарушение порядка производства и распространения дронов на территории резидентов либо незаконный их экспорт с подрывными целями с территории нерезидентов. При этом применение дронов не регулируется Резолюцией ООН от 08.12.2005 года № 60/93 «Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие». Ратифицированный Федеральным законом от 16 мая 2008 года № 72-ФЗ Протокол V к указанной выше Резолюции также не предусматривает никаких ограничений для дронов, так как последние, например, не являются брошенными, но неразорвавшимися боеприпасами.

 

Резолюция ООН от 24.12.2001 года № 56/24 «Всеобщее и полное разоружение» позволяет установить действенный контроль над обычными вооружениями на региональном и субрегиональном уровнях и подтверждает важность принятия всех необходимых мер для борьбы с терроризмом во всех его формах и проявлениях, но прямо не распространяется на дроны, так как они не относятся, например, к ракетам.

 

Необходимо отметить, что дроны могут являться носителями как обычных вооружений, так и оружия массового поражения. В этом случае следует очевидное решение Оттавской декларации от 12.12.1995 года по борьбе с терроризмом по ликвидации пробелов в национальных законодательствах различных стран по недопущению приобретения оружия и свободного передвижения террористов. Именно в Оттаве провозглашен принцип о том, что сильное законодательство, эффективно применяемое на практике, по-прежнему является убедительным сдерживающим фактором в борьбе с терроризмом. Также возможное неисполнение требований данной Декларации в настоящее время позволяет применять дроны в качестве инструмента государственного терроризма на Среднем Востоке.

 

Необходимо отметить, что новые угрозы миру, отмеченные в Оттаве, формально пока прямо не связаны с применением дронов, а использование их в операциях ООН позволяет предполагать, что какого-либо международного запрета на использование дронов планировать не следует. Кроме того, становится возможным применение дронов в индивидуальной боевой работе, а также при их объединении для ведения боевых действий в единой сети, в так называемой сетецентрической войне (Network-centric warfare) либо в сетецентрическом терроризме, в масштабных или точечных вооруженных провокациях и индивидуальных террористических актах. В связи с этим необходима координация усилий на международном уровне для принятия мер, направленных на предотвращение использования террористами ядерных, химических и биологических материалов в условиях сетецентричной атаки.

 

ПРОБЕЛЫ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ

 

Несомненно, что дроны относятся к современным образцами вооружения, военной и специальной техники (ВВСТ). Но в отсутствие нормативной базы в отношении дронов следует признать возможным применение принципа аналогии международного права – действующих международных конвенций. Хотя конвенции не позволяют учитывать характеристики и правила применения дронов в боевой работе высокоточного оружия.

 

Следует учитывать, что двойное назначение дронов способствует техническому прогрессу гражданских и военных технологий. Гражданское применение дронов в основном предполагает их использование в прикладных целях: в энергетике, сельском, лесном и рыбном хозяйстве, геодезии и геологии, СМИ, МЧС и связи.

 

В настоящее время никакого законодательного запрета на использование дронов в качестве обычного вида вооружения или носителя обычных видов вооружения, а также на ведение с их помощью разведки и нанесение ударов нет. Но при этом необходимо отметить, что отсутствие нормативной базы ведет к нарушению правила ведения войны и прав человека, при этом с помощью дронов в нарушение международного права воюют анонимные некомбатанты. В связи с этим некомбатант-оператор – исполнитель воинских приказов освобожден от ответственности за боевое применение дронов.

 

Необходимо отметить, что в Федеральном законе от 28 марта 1998 года № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» отсутствует понятие «комбатант». Кроме того, отсутствие правового статуса у некомбатантов, применяющих дроны, теоретически позволяет предположить невозможное, когда в качестве операторов – исполнителей боевых приказов могут использоваться любые лица, проходящие военную службу, либо лица находящиеся на невоенной или на альтернативной гражданской службе, согласно Федеральному закону РФ от 25.07.2002 года № 113-ФЗ, а также иные лица, в том числе не принявшие воинскую присягу или иностранные граждане, либо лица, не призванные на военную службу согласно мобилизационному плану в соответствии со ст. 17 Федерального закона РФ от 26.02.1997 года № 31-ФЗ «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации».

 

При определении правового статуса некомбатантов-операторов следует принять во внимание, что дроны не являются аналогами иных известных видов вооружения, и потому их нельзя соотносить, например, с торпедой «Шквал» или ракетой Х-55, которые не являются роботами. Также в случаях, предусмотренных международными конвенциями относительно запрета распространения оружия массового уничтожения, применение дронов незаконно. Кроме того, до настоящего времени не определен порядок перехвата или ликвидации (самоликвидации) дронов на чужой территории, вне юрисдикции страны некомбатанта-оператора.

 

Особое значение приобретает пробел в международном праве при использовании дронов международной организацией на территории другого самостоятельного суверенного государства. Так, например, миротворческие силы ООН используют дроны для наблюдения за террористами и незаконными вооруженными формированиями в Конго, но с определенной оговоркой о том, что дроны не могут покидать воздушное пространство и территорию страны на весь период их применения. При этом вопрос привлечения лиц, допущенных к управлению дронами в качестве операторов, и определения их полномочий на внутригосударственном и международном уровне законодательно по-прежнему не решен.

 

В отсутствие международной правовой регламентации воинской специальности для контингента ООН некомбатанту – оператору дронов не позволяется привлекать к данной боевой работе граждан РФ согласно Федеральному закону от 23.06.1995 года № 93-ФЗ «О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению мира и безопасности» в полном объеме.

 

БЕЗОТВЕТСТВЕННЫЕ НАРУШИТЕЛИ ГРАНИЦ

 

Вызывает сомнение применение дронов на чужой территории нерезидентами и в отношении граждан-резидентов либо применение дронов нерезидентов в чужом воздушном пространстве. Характерно, что в данном случае применение дронов предполагает незаконное использование нерезидентами над чужой территорией радиочастот, воздушных коридоров и эшелонов без санкции полномочных и компетентных органов суверенного государства. Поэтому вопрос использования дронов на чужой суверенной территории и в чужом суверенном воздушном пространстве должен быть урегулирован на международном уровне.

 

Необходимо принять действенные меры по пресечению несанкционированного нарушения чужого воздушного пространства для дронов любой классификации, включая «микро» и «мини». В этом случае дроны должны иметь устройства (ультрамикрочипы) системы опознавания «свой-чужой», применяемые в авиации для определения государственной принадлежности подвижных объектов. Дроны не должны иметь «нейтральную» или «оффшорную» юрисдикцию, точнее, у них не должен отсутствовать правовой статус. Очевидно, что применение вооружений, размещенных в дроне на чужой территории и в чужом воздушном пространстве, должно производиться согласно требованиям юрисдикции страны-резидента.

 

Безусловно, использование дронов, как и любого оружия, в сетецентрической войне должно быть регламентировано на международном уровне. Правовые нормы также следует распространить на практику применения дронов при противодействии внутреннему и международному терроризму. Таким образом, статус, правила и порядок гуманного индивидуального или массового применения дронов в мирное и военное время должны быть оговорены в международном и внутреннем праве.

 

Дроны не должны становиться инструментом разрушения существующей системы коллективной безопасности.