—  Может ли сейчас идти речь о продолжении сотрудничества с Ираком в военно-технической сфере?

— Конечно, может. Оно уже идет. Оно вовсю развивается. Было в прошлом году совместное российско-иракское заседание, определено общее направление, параметры развития, так что все идет, все развивается. Вчерашние поставки – это не что-либо из ряда вон выходящее, это в соответствии с договоренностями, которые были достигнуты еще в ходе личных встреч глав наших государств в 2011 и 2009 годах, и последующими соглашениями между ведомствами – между министерством обороны Ирака и ФС ВТС России.

 

— То есть это нельзя связывать с тем, что якобы американцы задержали переговоры по поставкам своих истребителей, поэтому Ирак переключился на Россию?

— Я не слышал, чтоб американцы отказывались от поставок своих истребителей. По-моему, несколько американских единиц должно прибыть в ближайшее время. Я не очень уверен, что они прибудут. Я не помню, где я слышал, но якобы несколько штук должны прибыть. Видимо, сейчас состояние на фронте там, в Ираке, такое, что требуется как можно больше разного оружия – и американского, и российского. 

 

—  Вы это сейчас обсуждали здесь?

— Нет, эти вопросы не обсуждаются в ФС ВТС — такие, политические. Мы говорили об общих направлениях развития, конкретно двусторонка обсуждается во время визитов иракских делегаций сюда либо российских в Ирак. А сейчас только в общих чертах шел разговор. 

 

— А если говорить о том, что эксперты из России прибыли в Ирак для подготовки поставленных штурмовиков? Информацию об этом сегодня распространили иракские СМИ, вы можете ее подтвердить?

— Любая техника всегда нуждается при передаче другой стороне в обслуживании, в налаживании – будь то гражданская или военная. Я не знаю, сколько советников сейчас могло туда прибыть и прибыли ли они с этой партией. Они там, а я здесь, я не могу это дело контролировать. Но по логике вещей должны вместе с техникой прибыть наши специалисты, которые помогут ее собрать, во-первых, и, чтоб она взлетела, что-то сделать. Речь абсолютно не идет о том, что наши летчики должны летать и участвовать в боевых операциях. Это запрещено. Но собрать самолеты, как конструкторы, они, наверное, обязаны. В зависимости от того, что написано в контракте. 

 

—  Сейчас обсуждается возможность военной авиационной операции США в Ираке. Какие могут быть последствия?

— Я перед отъездом в Москву слышал, что ожидается. Но если она будет нанесена по ИГИЛ совместными усилиями, думаю, Ираку от этого будет только лучше. А будут ли американцы наносить, не будут – я не знаю. Для того, чтобы использовать беспилотники, нужно разрешение Конгресса. Будут ли с авианосцев бомбить – американцы со мной не делились стратегическими планами. Хотелось бы надеяться, что они помогут нынешнему правительству как-то более активно в военном отношении, а там посмотрим. 

 

— То есть вы позитивно оцениваете такое поведение?

— Если учесть, что за публика в составе ИГИЛ находится, которые одну страну разрушили – Сирию, теперь они другую разрушают, то, конечно, я в этом ничего плохого не вижу, чтобы совместными усилиями покончить с этой разношерстной бандой, которая потом может появиться и в Европе, и у нас там, на юге, и в соседних странах. И вообще натворить много бед в разных странах. Хотя они уже и так натворили и в Сирии, и в Ираке достаточно, но они же этими странами не удовлетворяются. У них там планы халифат создать, и в Европе еще наследить, и террористические акты делать. Поэтому бороться надо с ними всеми методами.

 

— А как вы оцениваете прогнозы по возможному распаду Ирака по этно-конфессиональному признаку на отдельные государства курдов, шиитов, суннитов?

— Ну вообще, про этот распад уже лет десять говорят, как Саддама Хусейна сбросили. Но сколько я иракцев знаю, они люди очень рациональные в своей основной массе. Несмотря на религиозную принадлежность — сунниты, шииты, курды, арабы, — по большому счету большинство населения понимает, что выжить проще в нынешнем мире, сохраняя сильную страну, населенную различными этносами, чем выжить порознь. Иракцы очень практичны в этом плане, я не думаю, что там в ближайшее время можно будет говорить о каком-то распаде. Больше пропагандистская кампания идет.

 

—  Как нынешние события повлияют на деятельность российских компаний, работающих в Ираке?

— Я с 2000 по 2003 год был экономическим советником там. Вплотную сотрудничал с нашими компаниями, которые работали в Ираке. Я вам могу сказать, что поставки сельскохозяйственного оборудования нашего – не помню точно, из Краснодарского или из Ставропольского края — предупредили банкротство двух российских заводов, производящих такое оборудование. И это только одна отрасль. Поскольку страна уже воюет тридцать лет – Ирак я имею в виду, — потребности очень велики во всех практически областях: от сельского хозяйства до автомобилестроения и прочее. У них была хорошая промышленность при старом режиме. И сейчас это все восстанавливать надо. Многое сделано нашими: например, наши теплоэлектростанции занимают чуть ли не половину количества всего, что в Ираке существуют. Сейчас наши компании пытаются их реабилитировать. Работы непочатый край в Ираке! Очень емкий рынок и платежеспособный.

 

—  Но нынешняя ситуация явно не может этому способствовать.

— Да они (компании) по большому счету еще туда и не пришли в большом количестве. Дело все в том, что в нынешнем Ираке под силу работать только тем крупнейшим нашим компаниям, которые могут тратить очень большие деньги на охрану своего персонала. И зачастую, мы подсчитывали у нас в посольстве, треть или четверть стоимости всего контракта — это расходы на безопасность. Надо нанимать местные ЧОПЫ, надо приобретать машины бронированные, обносить место работы заборами с вышками. И средние наши компании по деньгам это не тянут. В том количестве, в котором они были до войны 2003 года, они там отсутствуют. Но они стоят на пороге, ждут стабилизации обстановки, чтобы туда вернуться. Потому что опыт активного взаимодействия насчитывает лет сорок. Поэтому восстановить это не так трудно, была бы стабилизация военно-политическая.

 

—  Есть ли у РФ какие-либо экономические интересы в районах, захваченных ИГИЛ, есть ли там наши компании?

— Нет, конечно. Наших компаний там и не было, в этих беспокойных районах. Из всех компаний, которые там работали, мне известно около десяти иностранных. Но из них часть до атаки ИГИЛовцев вышла оттуда, часть после. Сейчас там никого нет.

 

— А если говорить о наших нефтяных компаниях, в частности о "Газпромнефти", которая работает в Ираке. Может ли нынешняя ситуация повлиять на деятельность компании, на планы ее присутствия в стране?

— Теоретически отдельные группировки исламистов могут дойти до места работы «Газпромнефти», причинить какой-то вред работающим там людям, но в массовом количестве, думаю, до этого не дойдет. И вообще сомневаюсь, что они дойдут туда. Это близко от границы с Ираном, а там сильное иранское влияние, иранские войска могут быть задействованы. Так что для "Газпромнефти" я не вижу угроз, хотя предсказывать здесь невозможно. Линии фронта общей нет, столкновения идут сегодня здесь, завтра там, где они будут послезавтра, неизвестно. "Газпром" вложил изначально в охрану большие деньги. На случай обострения ситуации у всех наших компаний существуют мобилизационные планы. Паники нет. 

 

— "Газпромнефть", другие компании по своим каналам запрашивали какую-то помощь в деле обеспечения безопасности, охрану дополнительную?

— Они ("Газпромнефть") изначально вложились, большие деньги вложили в охрану, она их устраивает. На случай резкого обострения ситуации у всех наших компаний существуют мобилизационные планы, они в посольстве есть. Посольство находится в постоянном контакте с ними. До дня моего отъезда в Москву (на совещание послов – прим. ред.) мы перезванивались. Паники нигде не наблюдается. Да и в городе вообще, в Багдаде, паники-то нет. Там войск больше, чем населения, сейчас находится. И КПП, и чекпойнтов разных. Я четыре дня подряд перед отъездом в Москву ездил по Багдаду и не видел никаких волнений вообще. Народ на работу ездит. Где были пробки, там они и остались, где не было – нет. Оборонный пояс вокруг Багдада, — его же еще Саддам Хусейн строил.