— Прошлый год стал для Внуково непростым. Весь год показатели росли, но с уходом «Трансаэро» и закрытием некоторых туристических направлений пассажиропоток стал снижаться. Какая сейчас ведется работа для увеличения пассажиропотока?
— Для нас 2015 год был самым лучшим за всю историю Внуково: мы обслужили 15,8 млн пассажиров. С «Трансаэро» была сложная ситуация, уход авиакомпании с рынка — это всегда тяжело. Но гораздо более тяжелые последствия для нас — это закрытие Украины, Египта и частично Турции. Да, «Трансаэро» ушла, но ведь остались другие авиакомпании, которые с удовольствием летали бы в эти страны, всю зиму бы летали, но возможности нет. Поэтому на нас повлияли скорее геополитические события, нежели коммерческие. Сейчас идет работа с базовыми перевозчиками Внуково — «ЮТэйр», «Победой» и с авиакомпанией «Россия», которая уже несколько дней выполняет полеты из аэропорта Внуково.
— Новая «Россия» анонсировала, что в год будет перевозить около 10 млн человек. Сможет ли она компенсировать вам то число пассажиров, которое было у «Трансаэро»?
— В перспективе — безусловно.
Но в первый год, конечно, не сможет компенсировать наши потери в полном объеме.
Давайте откровенно говорить, при строительстве аэропорта мы никогда не исходили из того, что у нас будет одна авиакомпания. Мы строили аэропорт для всех перевозчиков.
— Возможное открытие Египта омрачил недавний случай с захватом египетского лайнера. Как вы считаете, может ли это повлиять на решение по открытию этого рынка?
— Эта ситуация вообще никакого отношения не имеет к терроризму. Здесь не было никаких ошибок в службе авиационной безопасности египетского аэропорта. Была очень простая ситуация, человек просто что-то выдумал и сказал: «Требую!» У нас с вами, я извиняюсь, один-два раза в год обязательно случается что-то подобное: кто-то лишнего хватит на борту и «захватывает» самолет. Мы же из-за этого не останавливаем воздушное сообщение. А в случае с египетским «захватчиком» очень верно подметил министр Кипра, сказав: «Во всем виноваты женщины».
— Открытия Украины никто не ожидает…
— И Турции тоже.
— Турции тоже. Египет, возможно. Какие у вас прогнозы по пассажиропотоку?
— Эти три рынка должны были дать нам в этом году 2 млн человек. Объективно потерю этих рынков в прошлом году мы не почувствовали, так как все события произошли в ноябре. Украина, правда, чуть раньше. Зато в этом году мы это, безусловно, ощущаем. Объем пассажиропотока от этих трех рынков в этом году мы планировали еще прошлым летом. Причем есть «Трансаэро», нет «Трансаэро» — не имеет значения, план был. Вот и считайте, в 2015 году наш пассажиропоток составил 15,8 млн пассажиров, а в 2016 году, если Египет не откроется, будет примерно 13,5 млн человек.
— На каких направлениях ожидается рост пассажиропотока?
— Безусловно, увеличатся объемы перевозок по внутрироссийским направлениям. Они уже сейчас растут. Мы фиксируем увеличение на следующих направлениях: Краснодар, Сочи, Анапа, значительный рост на Симферополь. Если рассматривать перевозки по международным направлениям, то мы ожидаем увеличение по Греции. Это прекрасная православная страна, которая пользуется большой популярностью у наших туристов.
— А остальная Европа? Ведь многие пассажиры отказываются от поездок в Европу из-за участившихся терактов.
— Если говорить объективно, терроризм — наименьшая причина от отказа поездок в Европу, самый большой фактор здесь — это скачки валют.
Условно, три года назад на зарплату можно было слетать в Париж, сегодня это уже в два раза дороже. Но хочу заметить, что европейские направления никогда не были приоритетными для российского туристического рынка. Они были приоритетными для бизнеса. Все-таки мало кто у нас полетит на экскурсию в Париж, а вот отдыхать в Турцию или Египет летало большое количество наших соотечественников.
— А с частичным закрытием Турции авиакомпания Turkish Airlines не сократила частоту рейсов в Москву?
— Нет. Чартерный туристический рынок с Турцией закрыт, но все бизнес-интересы, бизнес-связи, которые налаживались 20 лет, они работают. Народ как летал туда, так и летает. И в одну, и другую сторону. Загрузка есть, но она всегда сезонная — летом выше, зимой активность ниже. Это общемировые факторы. Мы наблюдаем сужение рынка только с Анкарой. Со Стамбулом все осталось по-прежнему.
— Ходят разговоры, что аэропорт Раменское, который обещает начать работу в этом году, может переманить к себе «Победу». Что вы думаете по этому поводу?
— У нас сегодня в трех аэропортах Москвы с достаточно богатой инфраструктурой, с хорошо развитым транспортным сообщением много свободных мощностей. Скажите мне, какова цель четвертого аэропорта, с которым еще не развито транспортное сообщение?
— На будущее…
— Ну, только если будет у нас троих гигантский рост пассажиропотока, вдруг свободные мощности заполнятся в Шереметьево, Домодедово и во Внуково, ну, наверное, тогда четвертый аэропорт будет востребован.
Я не совсем понимаю, что нужно предложить пассажиру, какую цену, чтобы он доехал до Раменского.
Если только доплатить. Вот, например, «Победа»: у нее прекрасная экономика, за один год компания показала операционную прибыль. Мало какой регулярный перевозчик достигает таких результатов. У них все маршруты — от двух до трех часов. А пассажиру «Победы» до Раменского нужно ехать только два часа в одну сторону. Вот вас как пассажира что должно мотивировать, чтобы вы туда поехали?
— И все же. Если Раменское предложит хорошие тарифы «Победе»…
— У нас во Внуково сегодня самые низкие цены. Ниже цен, чем во Внуково, вы не найдете ни в одном аэропорту страны. У нас разница в цене со многими в два-три раза. Вот сейчас ходит много спекуляций, что в Москве отменили тарифное регулирование. На рынке конкуренция: Домодедово, Шереметьево повышают цены. И сразу от компаний стали появляться жалобы: мол, это неправильно. Почему неправильно? Коллеги, если что-то не нравится, все сюда! Мы не поднимаем цены. Я несколько раз обращался к госпоже Филевой (совладелец авиакомпании S7, базирующейся в Домодедово. — «Газета.Ru»): не хотите ли в аэропорт Внуково прийти? Они же говорят, что в Домодедово дорого. А если не приходите к нам на низкие тарифы, а пытаетесь на своего партнера надавить через государство, то это какой рынок?
— Какие новые авиаперевозчики в этом году могут к вам прийти?
— У нас есть сложившаяся практика: все компании, которые к нам приходят, заявляют об этом первыми, а потом уже мы рассказываем о нашем сотрудничестве.
— Ну, хотя бы ожидаете новых перевозчиков?
— Да, ожидаем.
— У авиакомпании «ЮТэйр» был перед Внуково значительный долг. Удалось ли компании его погасить?
— Мы его реструктуризировали. Компания прекрасно справляется, весь подписанный нами план по реструктуризации исполняет, до конца этого года долгов у авиакомпании перед нами не будет. Мы это сейчас видим.
— Два года назад они значительно сократили свою полетную программу. Сейчас как с этим обстоят дела?
— «ЮТэйр» понемногу ее увеличивает. У них хорошая загрузка. Сложные периоды бывают у всех, и «ЮТэйр» с честью прошла его, где-то сократив флот и направления. У «ЮТэйр» высокая регулярность — около десяти уникальных направлений и 30% внутреннего транзита. Сегодня это стабильная компания, которая себя уверенно чувствуют на авиарынке, а для нас давний надежный партнер.
— Долг «Трансаэро» остался?
— Долг остался — около 1 млрд руб.
Мы участвуем в процедуре банкротства, но надежды там нет никакой. Людям бы хватило, сотрудникам авиакомпании.
В первую очередь долги перед государством и перед личным составом. В собственности там практически ничего нет. Поэтому мы не ожидаем никаких чудес.
— У вас есть около 4,5% акций «Трансаэро». Что с ними будете делать? Может, вернете Плешаковым?
— (Смеется.) Оставлю себе на память как урок на будущее, чтобы не забывать и учиться.
— Раньше сообщалось, что у вас есть интерес к покупке аэропорта Домодедово. Сохранилась эта идея?
— Я много раз говорил, что аэропорт Домодедово не продается. Собственник не ставит вопрос таким образом. Даже в то время, когда якобы это было, мне было достаточно одной встречи, чтобы понять, что разговор ни о чем. Поскольку он не собирается его продавать, поэтому и интереса у нас к этому активу нет никакого. Я совершенно искренне считаю, что наш аэропорт лучше, гораздо комфортнее, гораздо интеллектуальнее, гораздо приятнее для пассажира. Нам нужно свой проект развивать, доделывать, насыщать аэровокзал пассажирами. У нас есть над чем внутри себя работать.
— Для нас 2015 год был самым лучшим за всю историю Внуково: мы обслужили 15,8 млн пассажиров. С «Трансаэро» была сложная ситуация, уход авиакомпании с рынка — это всегда тяжело. Но гораздо более тяжелые последствия для нас — это закрытие Украины, Египта и частично Турции. Да, «Трансаэро» ушла, но ведь остались другие авиакомпании, которые с удовольствием летали бы в эти страны, всю зиму бы летали, но возможности нет. Поэтому на нас повлияли скорее геополитические события, нежели коммерческие. Сейчас идет работа с базовыми перевозчиками Внуково — «ЮТэйр», «Победой» и с авиакомпанией «Россия», которая уже несколько дней выполняет полеты из аэропорта Внуково.
— Новая «Россия» анонсировала, что в год будет перевозить около 10 млн человек. Сможет ли она компенсировать вам то число пассажиров, которое было у «Трансаэро»?
— В перспективе — безусловно.
Но в первый год, конечно, не сможет компенсировать наши потери в полном объеме.
Давайте откровенно говорить, при строительстве аэропорта мы никогда не исходили из того, что у нас будет одна авиакомпания. Мы строили аэропорт для всех перевозчиков.
— Возможное открытие Египта омрачил недавний случай с захватом египетского лайнера. Как вы считаете, может ли это повлиять на решение по открытию этого рынка?
— Эта ситуация вообще никакого отношения не имеет к терроризму. Здесь не было никаких ошибок в службе авиационной безопасности египетского аэропорта. Была очень простая ситуация, человек просто что-то выдумал и сказал: «Требую!» У нас с вами, я извиняюсь, один-два раза в год обязательно случается что-то подобное: кто-то лишнего хватит на борту и «захватывает» самолет. Мы же из-за этого не останавливаем воздушное сообщение. А в случае с египетским «захватчиком» очень верно подметил министр Кипра, сказав: «Во всем виноваты женщины».
— Открытия Украины никто не ожидает…
— И Турции тоже.
— Турции тоже. Египет, возможно. Какие у вас прогнозы по пассажиропотоку?
— Эти три рынка должны были дать нам в этом году 2 млн человек. Объективно потерю этих рынков в прошлом году мы не почувствовали, так как все события произошли в ноябре. Украина, правда, чуть раньше. Зато в этом году мы это, безусловно, ощущаем. Объем пассажиропотока от этих трех рынков в этом году мы планировали еще прошлым летом. Причем есть «Трансаэро», нет «Трансаэро» — не имеет значения, план был. Вот и считайте, в 2015 году наш пассажиропоток составил 15,8 млн пассажиров, а в 2016 году, если Египет не откроется, будет примерно 13,5 млн человек.
— На каких направлениях ожидается рост пассажиропотока?
— Безусловно, увеличатся объемы перевозок по внутрироссийским направлениям. Они уже сейчас растут. Мы фиксируем увеличение на следующих направлениях: Краснодар, Сочи, Анапа, значительный рост на Симферополь. Если рассматривать перевозки по международным направлениям, то мы ожидаем увеличение по Греции. Это прекрасная православная страна, которая пользуется большой популярностью у наших туристов.
— А остальная Европа? Ведь многие пассажиры отказываются от поездок в Европу из-за участившихся терактов.
— Если говорить объективно, терроризм — наименьшая причина от отказа поездок в Европу, самый большой фактор здесь — это скачки валют.
Условно, три года назад на зарплату можно было слетать в Париж, сегодня это уже в два раза дороже. Но хочу заметить, что европейские направления никогда не были приоритетными для российского туристического рынка. Они были приоритетными для бизнеса. Все-таки мало кто у нас полетит на экскурсию в Париж, а вот отдыхать в Турцию или Египет летало большое количество наших соотечественников.
— А с частичным закрытием Турции авиакомпания Turkish Airlines не сократила частоту рейсов в Москву?
— Нет. Чартерный туристический рынок с Турцией закрыт, но все бизнес-интересы, бизнес-связи, которые налаживались 20 лет, они работают. Народ как летал туда, так и летает. И в одну, и другую сторону. Загрузка есть, но она всегда сезонная — летом выше, зимой активность ниже. Это общемировые факторы. Мы наблюдаем сужение рынка только с Анкарой. Со Стамбулом все осталось по-прежнему.
— Ходят разговоры, что аэропорт Раменское, который обещает начать работу в этом году, может переманить к себе «Победу». Что вы думаете по этому поводу?
— У нас сегодня в трех аэропортах Москвы с достаточно богатой инфраструктурой, с хорошо развитым транспортным сообщением много свободных мощностей. Скажите мне, какова цель четвертого аэропорта, с которым еще не развито транспортное сообщение?
— На будущее…
— Ну, только если будет у нас троих гигантский рост пассажиропотока, вдруг свободные мощности заполнятся в Шереметьево, Домодедово и во Внуково, ну, наверное, тогда четвертый аэропорт будет востребован.
Я не совсем понимаю, что нужно предложить пассажиру, какую цену, чтобы он доехал до Раменского.
Если только доплатить. Вот, например, «Победа»: у нее прекрасная экономика, за один год компания показала операционную прибыль. Мало какой регулярный перевозчик достигает таких результатов. У них все маршруты — от двух до трех часов. А пассажиру «Победы» до Раменского нужно ехать только два часа в одну сторону. Вот вас как пассажира что должно мотивировать, чтобы вы туда поехали?
— И все же. Если Раменское предложит хорошие тарифы «Победе»…
— У нас во Внуково сегодня самые низкие цены. Ниже цен, чем во Внуково, вы не найдете ни в одном аэропорту страны. У нас разница в цене со многими в два-три раза. Вот сейчас ходит много спекуляций, что в Москве отменили тарифное регулирование. На рынке конкуренция: Домодедово, Шереметьево повышают цены. И сразу от компаний стали появляться жалобы: мол, это неправильно. Почему неправильно? Коллеги, если что-то не нравится, все сюда! Мы не поднимаем цены. Я несколько раз обращался к госпоже Филевой (совладелец авиакомпании S7, базирующейся в Домодедово. — «Газета.Ru»): не хотите ли в аэропорт Внуково прийти? Они же говорят, что в Домодедово дорого. А если не приходите к нам на низкие тарифы, а пытаетесь на своего партнера надавить через государство, то это какой рынок?
— Какие новые авиаперевозчики в этом году могут к вам прийти?
— У нас есть сложившаяся практика: все компании, которые к нам приходят, заявляют об этом первыми, а потом уже мы рассказываем о нашем сотрудничестве.
— Ну, хотя бы ожидаете новых перевозчиков?
— Да, ожидаем.
— У авиакомпании «ЮТэйр» был перед Внуково значительный долг. Удалось ли компании его погасить?
— Мы его реструктуризировали. Компания прекрасно справляется, весь подписанный нами план по реструктуризации исполняет, до конца этого года долгов у авиакомпании перед нами не будет. Мы это сейчас видим.
— Два года назад они значительно сократили свою полетную программу. Сейчас как с этим обстоят дела?
— «ЮТэйр» понемногу ее увеличивает. У них хорошая загрузка. Сложные периоды бывают у всех, и «ЮТэйр» с честью прошла его, где-то сократив флот и направления. У «ЮТэйр» высокая регулярность — около десяти уникальных направлений и 30% внутреннего транзита. Сегодня это стабильная компания, которая себя уверенно чувствуют на авиарынке, а для нас давний надежный партнер.
— Долг «Трансаэро» остался?
— Долг остался — около 1 млрд руб.
Мы участвуем в процедуре банкротства, но надежды там нет никакой. Людям бы хватило, сотрудникам авиакомпании.
В первую очередь долги перед государством и перед личным составом. В собственности там практически ничего нет. Поэтому мы не ожидаем никаких чудес.
— У вас есть около 4,5% акций «Трансаэро». Что с ними будете делать? Может, вернете Плешаковым?
— (Смеется.) Оставлю себе на память как урок на будущее, чтобы не забывать и учиться.
— Раньше сообщалось, что у вас есть интерес к покупке аэропорта Домодедово. Сохранилась эта идея?
— Я много раз говорил, что аэропорт Домодедово не продается. Собственник не ставит вопрос таким образом. Даже в то время, когда якобы это было, мне было достаточно одной встречи, чтобы понять, что разговор ни о чем. Поскольку он не собирается его продавать, поэтому и интереса у нас к этому активу нет никакого. Я совершенно искренне считаю, что наш аэропорт лучше, гораздо комфортнее, гораздо интеллектуальнее, гораздо приятнее для пассажира. Нам нужно свой проект развивать, доделывать, насыщать аэровокзал пассажирами. У нас есть над чем внутри себя работать.