Воздушно-космические силы  будут сформированы путем объединения Военно-воздушных сил и Войск воздушно-космической обороны  в единый вид Вооруженных Сил. Главкомом новым видом предполагается назначить командующего войсками одного из военных округов, поскольку, как отмечается в сообщении, они «имеют опыт управления крупными разновидовыми группировками, включая силы авиации и ПВО». В итоге Вооруженные Силы России перейдут на трехвидовую структуру: Сухопутные войска, Военно-морской Флот и Воздушно-космические силы. То есть трем сферам вооруженной борьбы соответствуют три вида Вооруженных Сил. Формально все выглядит вполне логично.

 

Однако при более детальном анализе возникает ряд вопросов, ставящих под сомнение обоснованность такого решения.

Прежде всего, стоит отметить, что любое объединение войсковых формирований должно быть обосновано с точки зрения оперативной и организационной целесообразности.

 

Оперативные основания такого объединения должны предполагать тесную оперативную взаимосвязь боевых действий соединений и частей объединяемых видов и родов войск в рамках операций и боевых действий, их существенную оперативную и тактическую взаимозависимость, сопоставимость временных и пространственных показателей проводимых  ими боевых действий, необходимость и возможность в связи с этим включения их в единый контур оперативного управления. Анализ характера боевых действий соединения Войск воздушно-космической обороны и Военно-воздушных сил свидетельствует, что оперативных оснований  для их объединения нет. ВВС ведет свои специфические операции, в которых Войска воздушно-космической обороны участвуют, преимущественно решая  задачи информационного обеспечения боевых действий.

 

В свою очередь ВВС не могут непосредственно участвовать в боевых действиях Войск воздушно-космической обороны, обеспечивая лишь их боевую устойчивость от ударов аэродинамических средств воздушного нападения. При этом специфика управления силами воздушно-космической обороны и ВВС существенно различаются, что не позволяет управление ими объединить в единый контур ни по пространственному размаху, ни по временным показателям, ни по специфике управления подчиненными силами.

 

Подобная ситуация складывается и в административном отношении. По этому признаку в единые организационные формы объединяются те воинские формирования, которые близки по среде деятельности, пространственному размаху, мобильности, специфике снабжения и эксплуатации боевой техники и вооружения. По этим характеристикам войска Военно-воздушных сил и Войска воздушно-космической обороны  существенно различаются, а значит и их объединение в единый вид Вооруженных Сил нельзя считать оправданным.

 

Таким образом, складывается впечатление, что намеченное  объединение Военно-воздушных сил и Войск воздушно-космической обороны в единый новый вид Вооруженных Сил носит скорее политический характер, нежели обосновано объективной необходимостью. Однако затраты на подобную «операцию» будут весьма серьезные. И если они не вполне обоснованы, то, может, и не стоит тратиться? Ведь подобных «политических» решений в истории реформ наших Вооруженных Сил последнего времени предостаточно. Достаточно вспомнить перенесение в Санкт-Петербург Главного штаба ВМФ, мотивируемое только «символическим» значением, что привело к огромным затратам и фактическому разгрому стратегического звена управления ВМФ. В этой же связи можно вспомнить и различные «метания» с формой одежды наших военнослужащих, также сопровождающиеся огромными затратами. Может, стоит приостановиться и подумать о настоящих интересах обороны государства?