В 2017 году «Ростех» отметил свое десятилетие. За этот срок из госкорпорации «для содействия в разработке, производстве и экспорте высокотехнологичной промышленной продукции гражданского и военного назначения» «Ростех» превратился в некий аналог суперведомства, чье влияние распространилось на десятки отраслей. Причем в этом юбилейном году именно ему удалось поставить точку в ряде долгих и мучительных отраслевых историй. Четверть века тянется продажа лицензии на крупнейшее в России месторождение золота Сухой Лог? «Ростех» и «Полюс» получили ее. Уралвагонзавод и Курганмашзавод запутались в финансовых проблемах? «Ростех» строит на их базе бронетанковый холдинг. Нужно найти пару турбин Siemens и, несмотря на санкции, поставить их в Крым? Входящий в «Ростех» «Технопромэкспорт» выгружает оборудование в Севастополе. На рынке завалялась крупнейшая независимая энергосбытовая компания? Зачем же независимая, у «Ростеха» уже блокпакет.
Простое перечисление примеров может навести на мысль, что эта колонка — о банальной жадности и нежелании делиться. Но это не так: будь «Ростех» жадным, он бы никогда не отдал частным инвесторам акции концерна «Калашников».
Топ-менеджеры предприятий оборонной промышленности считают, что свой оптимальный состав «Ростех» сформировал в течение первых семи лет. Для создания империи нужен был крепкий фундамент — им стал «Рособоронэкспорт», единственная в стране компания, которой доверено заключать контракты на поставку готовой военной продукции. Сейчас в «Ростех» входит более 700 организаций, специализирующихся на решении как оборонных задач, так и гражданских. Управлять всем этим хозяйством невероятно сложно, убежден высокопоставленный источник “Ъ” в правительстве: есть прибыльные активы, а есть «поистине безнадежные», которые на самом деле «никакой погоды “Ростеху” не делают». Но и возможности от них избавиться нет, продолжает собеседник “Ъ”: «Если уж взял чемодан, надо нести, а то, что у чемодана нет ручки и тебе тяжело,— это, брат, никого не волнует».
Недавно президент Владимир Путин вспоминал, чем руководствовался десять лет назад, принимая решение о создании «Ростеха»: «Мы могли просто утратить некоторые сегменты в оборонке, без которых не могли бы создавать современные системы вооружений. Вряд ли сегодня наша армия могла бы демонстрировать свою мощь, вряд ли выглядела бы такой современной и эффективной, если были бы утрачены критически важные предприятия для государства».
Сейчас ситуация иная: армия сильна, вооружена, оснащена, а значит, и создание «Ростеха» при взгляде сверху себя оправдало. За десять лет госкорпорация вобрала не только все, что хотела, но и получила многое в довесок. Нужен ли был «Ростеху» Уралвагонзавод? Вряд ли с миллиардными долгами, от которых госкорпорации придется избавляться. Нужна ли Объединенная авиастроительная корпорация (ОАК), которую, по данным “Ъ”, активно пытается передать «Ростеху» министр промышленности и торговли Денис Мантуров? Тоже не факт, говорит федеральный чиновник: ОАК нужны средства на перспективные разработки. Вырисовывается простая логика: нет денег — просись в «Ростех».
За десять лет «Ростех» проделал путь от собирателя с рынка всего, что попадется под руку, до компании, на которую тот же Белый дом может скинуть довольно крупный актив и сказать, что его «нужно привести в чувство». Финансово оздоровить, дать загрузку мощностям, помочь с кадрами. В кулуарах оборонной отрасли «Ростех» называют министерством военной промышленности. Но и раньше у госкорпорации были гражданские активы, тот же АвтоВАЗ например, теперь их все больше. По рынку уже ходят слухи, что вслед за ОАК в «Ростех» уйдет и Объединенная судостроительная корпорация и неофициальное название госкорпорации придется переделать на Минпромторг — ну а что, сбытовая компания уже есть.
В результате слова президента о том, что «Ростех» не должен расширяться «безмерно и бесконтрольно», можно трактовать не как предложение самой госкорпорации отказаться от консолидации непрофильных предприятий, а как предостережение тем, кто хочет обременить ее очередными проблемными активами.
Простое перечисление примеров может навести на мысль, что эта колонка — о банальной жадности и нежелании делиться. Но это не так: будь «Ростех» жадным, он бы никогда не отдал частным инвесторам акции концерна «Калашников».
Топ-менеджеры предприятий оборонной промышленности считают, что свой оптимальный состав «Ростех» сформировал в течение первых семи лет. Для создания империи нужен был крепкий фундамент — им стал «Рособоронэкспорт», единственная в стране компания, которой доверено заключать контракты на поставку готовой военной продукции. Сейчас в «Ростех» входит более 700 организаций, специализирующихся на решении как оборонных задач, так и гражданских. Управлять всем этим хозяйством невероятно сложно, убежден высокопоставленный источник “Ъ” в правительстве: есть прибыльные активы, а есть «поистине безнадежные», которые на самом деле «никакой погоды “Ростеху” не делают». Но и возможности от них избавиться нет, продолжает собеседник “Ъ”: «Если уж взял чемодан, надо нести, а то, что у чемодана нет ручки и тебе тяжело,— это, брат, никого не волнует».
Недавно президент Владимир Путин вспоминал, чем руководствовался десять лет назад, принимая решение о создании «Ростеха»: «Мы могли просто утратить некоторые сегменты в оборонке, без которых не могли бы создавать современные системы вооружений. Вряд ли сегодня наша армия могла бы демонстрировать свою мощь, вряд ли выглядела бы такой современной и эффективной, если были бы утрачены критически важные предприятия для государства».
Сейчас ситуация иная: армия сильна, вооружена, оснащена, а значит, и создание «Ростеха» при взгляде сверху себя оправдало. За десять лет госкорпорация вобрала не только все, что хотела, но и получила многое в довесок. Нужен ли был «Ростеху» Уралвагонзавод? Вряд ли с миллиардными долгами, от которых госкорпорации придется избавляться. Нужна ли Объединенная авиастроительная корпорация (ОАК), которую, по данным “Ъ”, активно пытается передать «Ростеху» министр промышленности и торговли Денис Мантуров? Тоже не факт, говорит федеральный чиновник: ОАК нужны средства на перспективные разработки. Вырисовывается простая логика: нет денег — просись в «Ростех».
За десять лет «Ростех» проделал путь от собирателя с рынка всего, что попадется под руку, до компании, на которую тот же Белый дом может скинуть довольно крупный актив и сказать, что его «нужно привести в чувство». Финансово оздоровить, дать загрузку мощностям, помочь с кадрами. В кулуарах оборонной отрасли «Ростех» называют министерством военной промышленности. Но и раньше у госкорпорации были гражданские активы, тот же АвтоВАЗ например, теперь их все больше. По рынку уже ходят слухи, что вслед за ОАК в «Ростех» уйдет и Объединенная судостроительная корпорация и неофициальное название госкорпорации придется переделать на Минпромторг — ну а что, сбытовая компания уже есть.
В результате слова президента о том, что «Ростех» не должен расширяться «безмерно и бесконтрольно», можно трактовать не как предложение самой госкорпорации отказаться от консолидации непрофильных предприятий, а как предостережение тем, кто хочет обременить ее очередными проблемными активами.