Впервые самолет вертикального взлета я увидел, как и большинство моих современников, на грандиозном воздушном параде в Домодедове в июле 1967 года. Это был Як-36 – даже не прототип, а скорее экспериментальная машина, неспособная нести вооружение.
Все работы по этому направлению являлись абсолютно секретными. Поэтому вторично с «вертикалками» я соприкоснулся уже в начале 80-х, окончив школу летчиков-испытателей и периодически бывая в Саратове, где серийно производили Як-38. Это уже была полноценная боевая машина. А о том, что мне самому придется вплотную заняться «вертикальной» тематикой, стало ясно, когда пригласили летчиком-испытателем в КБ Александра Яковлева.
У меня оказалось довольно много времени для изучения и освоения серийного Як-38, были тренировки на симуляторе плюс пришлось освоить пилотирование вертолета – без этого, я считаю, приступать к работе с такой машиной просто бессмысленно, слишком необычные ощущения для традиционного «самолетчика». Но мне это, признаюсь честно, понравилось: какие-то иные, непривычные степени свободы и возможности. И еще ощущение огромного потенциала, имеющегося у машин с вертикальным взлетом, который только предстояло раскрыть. Были, конечно, и конкретные недостатки, но приобретений без потерь не бывает. Даже самолеты с обычным взлетом, приспособленные для работы с палубы авианосца, за счет усиления конструкции становятся тяжелее и по своим характеристикам несколько уступают однотипным наземным машинам. Плюс все обеспечивающее оборудование, сложнейшие системы посадки… Есть и специфические проблемы, выпадающие на долю летчиков-палубников. Это огромные перегрузки, причем как физические, когда от многочисленных посадок на аэрофинишер может начать отслаиваться сетчатка глаза, так и психологические – каждый заход требует невероятного нервного напряжения. Можно это включить в список недостатков? Думаю, да, тем более что обучение летчиков-палубников стоит огромных денег.
Чтобы не сложилось впечатления, что «вертикалка» лишена недостатков, отмечу следующее. Чисто вертикальный взлет возможен только при соблюдении жестких ограничений по взлетному весу в конкретных метеоусловиях. И тут никаким мастерством или изменением методик проблему не решить, физику не обманешь. Тогда как традиционный самолет может взять определенную избыточную нагрузку, и платой за это станет лишь увеличившаяся длина разбега. А вот взлет с коротким разбегом уже много подобных проблем для СВВП снимает – при запасе полосы 100–120 метров самолет «увозит» значительно больше. Есть достаточно простые приспособления, позволяющие набрать двигателям полную тягу до начала движения, что сокращает длину разбега. Это или специальные колодки, складывающиеся и отпускающие самолет лишь в момент, когда двигатель наберет взлетную мощность, или использовавшиеся у нас перекатываемые упоры – вместе с тормозами они надежно удерживали машину при наборе мощности, но стоило отпустить тормоза, как машина преодолевала упор и выходила на разбег на оптимальном режиме двигателя. На Як-141 эта схема работала великолепно.
Споры, надо ли делать самолеты с укороченным взлетом и вертикальной посадкой, были, есть и будут. Но ответ очевиден. В мирное время самым экономичным вариантом останутся традиционные машины. С началом войны едва ли не главным моментом становится выживаемость самолета, сохранение его боевых качеств в условиях вражеского противодействия. Что толку от машин, если разрушена ВВП. На авианосце для обнуления мощности авиагруппы достаточно вывести из строя палубу, катапульту или аэрофинишер. В такой ситуации самолеты короткого взлета и вертикальной посадки вне конкуренции.
К сожалению, программа создания таких самолетов была свернута, и особенно обидно, что произошло это тогда, когда шли испытания Як-141.
Як-38 был первой отечественной боевой машиной вертикального взлета и посадки и, как всякий первопроходец, не сразу обрел окончательное лицо. Через огромный труд ученых, конструкторов, летчиков машина состоялась и была простой в пилотировании, что для элементной базы 60-х годов можно считать прорывом. Достаточно сказать, что она имела полностью механическое управление, никакой электроники и сервомоторов, одни тяги. Иностранцев, прознавших об этом, конструкция привела в изумление: была убежденность, что механическое управление такой сложности создать невозможно. А вот Як-141 во всех отношениях стал самолетом следующего поколения – мало того, что сверхзвуковой и всепогодный, он был насыщен электроникой, которая расширила возможности балансировки самолета на всех режимах полета, автоматика брала на себя значительную часть работы, упрощая пилотирование. Шел 1991 год. В испытаниях участвовало два летных образца, все вроде шло нормально, на Саратовском авиазаводе уже готовились к серийному производству.
Перестройка сбила Як-141 по сути на взлете. Да, формально причиной назвали аварию при жесткой посадке одной из машин на палубу «Адмирала Горшкова», когда самолет загорелся. Летчик-испытатель Владимир Якимов катапультировался и спасся. Но уже за полгода до этого пошли слухи о том, что программу сворачивают: нежная любовь с США требовала от СССР жертв, и одной из них стал проект Як-141. Как и многие другие перспективные разработки, от которых нам тогда посоветовали отказаться. Наверное, то, что сейчас наша гражданская авиация использует большей частью импортные самолеты, – результат тех же договоренностей.
Но наша авиапромышленность все-таки жива, и если сложить накопленный опыт с современными методами проектирования и создания новых самолетов, «вертикалку», причем с заранее заданными характеристиками, можно сделать за достаточно короткое время. Была бы воля.
Все работы по этому направлению являлись абсолютно секретными. Поэтому вторично с «вертикалками» я соприкоснулся уже в начале 80-х, окончив школу летчиков-испытателей и периодически бывая в Саратове, где серийно производили Як-38. Это уже была полноценная боевая машина. А о том, что мне самому придется вплотную заняться «вертикальной» тематикой, стало ясно, когда пригласили летчиком-испытателем в КБ Александра Яковлева.
У меня оказалось довольно много времени для изучения и освоения серийного Як-38, были тренировки на симуляторе плюс пришлось освоить пилотирование вертолета – без этого, я считаю, приступать к работе с такой машиной просто бессмысленно, слишком необычные ощущения для традиционного «самолетчика». Но мне это, признаюсь честно, понравилось: какие-то иные, непривычные степени свободы и возможности. И еще ощущение огромного потенциала, имеющегося у машин с вертикальным взлетом, который только предстояло раскрыть. Были, конечно, и конкретные недостатки, но приобретений без потерь не бывает. Даже самолеты с обычным взлетом, приспособленные для работы с палубы авианосца, за счет усиления конструкции становятся тяжелее и по своим характеристикам несколько уступают однотипным наземным машинам. Плюс все обеспечивающее оборудование, сложнейшие системы посадки… Есть и специфические проблемы, выпадающие на долю летчиков-палубников. Это огромные перегрузки, причем как физические, когда от многочисленных посадок на аэрофинишер может начать отслаиваться сетчатка глаза, так и психологические – каждый заход требует невероятного нервного напряжения. Можно это включить в список недостатков? Думаю, да, тем более что обучение летчиков-палубников стоит огромных денег.
Чтобы не сложилось впечатления, что «вертикалка» лишена недостатков, отмечу следующее. Чисто вертикальный взлет возможен только при соблюдении жестких ограничений по взлетному весу в конкретных метеоусловиях. И тут никаким мастерством или изменением методик проблему не решить, физику не обманешь. Тогда как традиционный самолет может взять определенную избыточную нагрузку, и платой за это станет лишь увеличившаяся длина разбега. А вот взлет с коротким разбегом уже много подобных проблем для СВВП снимает – при запасе полосы 100–120 метров самолет «увозит» значительно больше. Есть достаточно простые приспособления, позволяющие набрать двигателям полную тягу до начала движения, что сокращает длину разбега. Это или специальные колодки, складывающиеся и отпускающие самолет лишь в момент, когда двигатель наберет взлетную мощность, или использовавшиеся у нас перекатываемые упоры – вместе с тормозами они надежно удерживали машину при наборе мощности, но стоило отпустить тормоза, как машина преодолевала упор и выходила на разбег на оптимальном режиме двигателя. На Як-141 эта схема работала великолепно.
Споры, надо ли делать самолеты с укороченным взлетом и вертикальной посадкой, были, есть и будут. Но ответ очевиден. В мирное время самым экономичным вариантом останутся традиционные машины. С началом войны едва ли не главным моментом становится выживаемость самолета, сохранение его боевых качеств в условиях вражеского противодействия. Что толку от машин, если разрушена ВВП. На авианосце для обнуления мощности авиагруппы достаточно вывести из строя палубу, катапульту или аэрофинишер. В такой ситуации самолеты короткого взлета и вертикальной посадки вне конкуренции.
К сожалению, программа создания таких самолетов была свернута, и особенно обидно, что произошло это тогда, когда шли испытания Як-141.
Як-38 был первой отечественной боевой машиной вертикального взлета и посадки и, как всякий первопроходец, не сразу обрел окончательное лицо. Через огромный труд ученых, конструкторов, летчиков машина состоялась и была простой в пилотировании, что для элементной базы 60-х годов можно считать прорывом. Достаточно сказать, что она имела полностью механическое управление, никакой электроники и сервомоторов, одни тяги. Иностранцев, прознавших об этом, конструкция привела в изумление: была убежденность, что механическое управление такой сложности создать невозможно. А вот Як-141 во всех отношениях стал самолетом следующего поколения – мало того, что сверхзвуковой и всепогодный, он был насыщен электроникой, которая расширила возможности балансировки самолета на всех режимах полета, автоматика брала на себя значительную часть работы, упрощая пилотирование. Шел 1991 год. В испытаниях участвовало два летных образца, все вроде шло нормально, на Саратовском авиазаводе уже готовились к серийному производству.
Перестройка сбила Як-141 по сути на взлете. Да, формально причиной назвали аварию при жесткой посадке одной из машин на палубу «Адмирала Горшкова», когда самолет загорелся. Летчик-испытатель Владимир Якимов катапультировался и спасся. Но уже за полгода до этого пошли слухи о том, что программу сворачивают: нежная любовь с США требовала от СССР жертв, и одной из них стал проект Як-141. Как и многие другие перспективные разработки, от которых нам тогда посоветовали отказаться. Наверное, то, что сейчас наша гражданская авиация использует большей частью импортные самолеты, – результат тех же договоренностей.
Но наша авиапромышленность все-таки жива, и если сложить накопленный опыт с современными методами проектирования и создания новых самолетов, «вертикалку», причем с заранее заданными характеристиками, можно сделать за достаточно короткое время. Была бы воля.