Поиски решения
Корни проекта единого многоцелевого истребителя уходят в 1980-е годы и заслуживают отдельного изучения, однако непосредственными родителями программы JSF стали два проекта: «Общедоступный легкий истребитель» (Common Affordable Light Fighter, CALF), запущенный в 1992 году как второй этап стартовавшего ранее проекта сверхзвукового истребителя вертикального взлета и посадки (Supersonic STOVL Fighter, SSF), и начатая в 1993-м межвидовая программа усовершенствования ударных возможностей авиации (Joint Advanced Strike Technology, JAST).
Вскоре оба проекта объединились: исследования по теме перспективного легкого истребителя продолжились в рамках программы JAST. На рубеже 1993–1994 годов была сформулирована основная цель — замена большей части многоцелевых истребителей американской и британской авиации единой машиной, точнее модификациями единой платформы, имеющими максимально унифицированный планер. На глубокой унификации планера настаивал тогдашний министр обороны США Лесли Эспин. Уже в феврале 1994-го он покинет свой пост под огнем критики за неудачную операцию в Сомали, однако только что стартовавшая программа разработки единой машины сохранит свою концепцию, хотя ее тоже будут жестко критиковать — в первую очередь за рост стоимости и сложность проекта.
В 1995 году Британия становится официальным партнером программы, внеся в кассу $200 млн — примерно 10% от общего объема финансирования JAST. Формирование партнерского пула будущего JSF началось.
Самая масштабная программа
Даже если бы программа JSF ограничилась только США и Британией, она бы уже могла претендовать на статус самой масштабной программы перевооружения авиации после холодной войны — просто потому, что ни у кого другого проектов подобного масштаба не было и близко: исходно только ВВС США предполагали закупку более 2 тыс. самолетов нового типа. Впрочем, по порядку. В начале 2000-х годов программа JSF прошла важный этап конкурса проектов, в ходе которого построенный компанией Lockheed Martin самолет Х-35 показал себя лучше, чем Х-32 от Boeing (при этом обе машины перекрыли требования заказчика).
В 2002 году Lockheed Martin получил контракт на разработку новой машины, а в рамках программы сформировался пул стран-партнеров. Помимо уже названных США и Великобритании ими стали Австралия, Бельгия, Дания, Италия, Канада, Нидерланды, Норвегия и Турция. Все эти страны вложились своими средствами в разработку машины, а их компании получили заказы на производство части комплектующих — при этом не только для самолетов, предназначенных данной конкретной стране-партнеру, а для всей программы F-35.
Так, от Австралии в кооперации участвуют более 50 предприятий, как собственно австралийских, так и «дочек» ряда глобальных корпораций, а их выручка должна превысить $1 млрд. Италия, как страна с более развитым авиастроением, получила даже собственную сборочную линию, на которой должна быть построена часть самолетов как для самой Италии, так и для других стран. Почти в $10 млрд оценивается участие Турции, на территории которой до недавнего времени предполагалось создание центра технического обслуживания и ремонта двигателей самолетов F-35 для всех европейских стран – членов НАТО, получивших этот самолет.
Для многих стран вхождение в программу было единственной возможностью сохранения некогда независимой авиапромышленности, с учетом огромной цены разработки современных боевых самолетов, непосильной для подавляющего большинства государств, когда-то имевших собственные конструкторские школы.
Вместе с тем такие близкие партнеры США, как Япония, Южная Корея и Израиль, не стали партнерами программы, оставшись в статусе покупателей. Отчасти все три ситуации объяснимы. Американцы не слишком горели желанием допускать к программе Израиль, учитывая опыт 1980-х годов, когда им пришлось приложить немалые усилия, чтобы убедить руководителей военного ведомства и авиационной промышленности Израиля отказаться от национального проекта истребителя Lavi, созданного на основе F-16. Производить Lavi в итоге Израиль не стал, но проект был продан в Китай, где с помощью российских специалистов и оборудования превращен в истребитель J-10. Впрочем, и без статуса партнера Израиль одним из первых начал получать новые машины и фактически имеет в программе статус наблюдателя с правом голоса.
Япония на заре 2000-х годов не слишком интересовалась F-35, надеясь на то, что США сделают для нее исключение в запрете на экспорт более мощного и дорогостоящего F-22. Кроме того, предоставление статуса партнера Японии автоматически вызвало бы соответствующие требования и со стороны Южной Кореи, а излишне множить число зарубежных поставщиков ни Lockheed Martin, ни Пентагон не хотели.
Вместо Турции
С момента замораживания состава участников программы прошло 17 лет, и мир за это время серьезно поменялся. Ключевым изменением стал вылет из программы Турции, после того как Анкара настояла на своем в принципиальном политическом споре, приобретя российские зенитные ракетные системы С-400. Вместе с тем замещение в программе Турции и ввод туда Японии — задачи принципиально разного масштаба. Если в первом случае вопрос заключается лишь в переносе центра техобслуживания и замене производителей ряда второстепенных комплектующих, то Япония с ее довольно развитой промышленностью потребовала бы более серьезного участия, с более масштабным вмешательством в техпроцесс.
Не следует забывать и о собственной японской программе истребителя пятого поколения. Сейчас в стране проходит испытания «демонстратор технологий» — самолет Х-2 Shinshin (心神), с учетом опыта создания которого предполагается разработка собственного истребителя F-3. Насколько его создание может быть ускорено, в случае если Япония станет производственным партнером программы F-35? Вряд ли это тот вопрос, на который в Вашингтоне хотят получить практический ответ.
Корни проекта единого многоцелевого истребителя уходят в 1980-е годы и заслуживают отдельного изучения, однако непосредственными родителями программы JSF стали два проекта: «Общедоступный легкий истребитель» (Common Affordable Light Fighter, CALF), запущенный в 1992 году как второй этап стартовавшего ранее проекта сверхзвукового истребителя вертикального взлета и посадки (Supersonic STOVL Fighter, SSF), и начатая в 1993-м межвидовая программа усовершенствования ударных возможностей авиации (Joint Advanced Strike Technology, JAST).
Вскоре оба проекта объединились: исследования по теме перспективного легкого истребителя продолжились в рамках программы JAST. На рубеже 1993–1994 годов была сформулирована основная цель — замена большей части многоцелевых истребителей американской и британской авиации единой машиной, точнее модификациями единой платформы, имеющими максимально унифицированный планер. На глубокой унификации планера настаивал тогдашний министр обороны США Лесли Эспин. Уже в феврале 1994-го он покинет свой пост под огнем критики за неудачную операцию в Сомали, однако только что стартовавшая программа разработки единой машины сохранит свою концепцию, хотя ее тоже будут жестко критиковать — в первую очередь за рост стоимости и сложность проекта.
В 1995 году Британия становится официальным партнером программы, внеся в кассу $200 млн — примерно 10% от общего объема финансирования JAST. Формирование партнерского пула будущего JSF началось.
Самая масштабная программа
Даже если бы программа JSF ограничилась только США и Британией, она бы уже могла претендовать на статус самой масштабной программы перевооружения авиации после холодной войны — просто потому, что ни у кого другого проектов подобного масштаба не было и близко: исходно только ВВС США предполагали закупку более 2 тыс. самолетов нового типа. Впрочем, по порядку. В начале 2000-х годов программа JSF прошла важный этап конкурса проектов, в ходе которого построенный компанией Lockheed Martin самолет Х-35 показал себя лучше, чем Х-32 от Boeing (при этом обе машины перекрыли требования заказчика).
В 2002 году Lockheed Martin получил контракт на разработку новой машины, а в рамках программы сформировался пул стран-партнеров. Помимо уже названных США и Великобритании ими стали Австралия, Бельгия, Дания, Италия, Канада, Нидерланды, Норвегия и Турция. Все эти страны вложились своими средствами в разработку машины, а их компании получили заказы на производство части комплектующих — при этом не только для самолетов, предназначенных данной конкретной стране-партнеру, а для всей программы F-35.
Так, от Австралии в кооперации участвуют более 50 предприятий, как собственно австралийских, так и «дочек» ряда глобальных корпораций, а их выручка должна превысить $1 млрд. Италия, как страна с более развитым авиастроением, получила даже собственную сборочную линию, на которой должна быть построена часть самолетов как для самой Италии, так и для других стран. Почти в $10 млрд оценивается участие Турции, на территории которой до недавнего времени предполагалось создание центра технического обслуживания и ремонта двигателей самолетов F-35 для всех европейских стран – членов НАТО, получивших этот самолет.
Для многих стран вхождение в программу было единственной возможностью сохранения некогда независимой авиапромышленности, с учетом огромной цены разработки современных боевых самолетов, непосильной для подавляющего большинства государств, когда-то имевших собственные конструкторские школы.
Вместе с тем такие близкие партнеры США, как Япония, Южная Корея и Израиль, не стали партнерами программы, оставшись в статусе покупателей. Отчасти все три ситуации объяснимы. Американцы не слишком горели желанием допускать к программе Израиль, учитывая опыт 1980-х годов, когда им пришлось приложить немалые усилия, чтобы убедить руководителей военного ведомства и авиационной промышленности Израиля отказаться от национального проекта истребителя Lavi, созданного на основе F-16. Производить Lavi в итоге Израиль не стал, но проект был продан в Китай, где с помощью российских специалистов и оборудования превращен в истребитель J-10. Впрочем, и без статуса партнера Израиль одним из первых начал получать новые машины и фактически имеет в программе статус наблюдателя с правом голоса.
Япония на заре 2000-х годов не слишком интересовалась F-35, надеясь на то, что США сделают для нее исключение в запрете на экспорт более мощного и дорогостоящего F-22. Кроме того, предоставление статуса партнера Японии автоматически вызвало бы соответствующие требования и со стороны Южной Кореи, а излишне множить число зарубежных поставщиков ни Lockheed Martin, ни Пентагон не хотели.
Вместо Турции
С момента замораживания состава участников программы прошло 17 лет, и мир за это время серьезно поменялся. Ключевым изменением стал вылет из программы Турции, после того как Анкара настояла на своем в принципиальном политическом споре, приобретя российские зенитные ракетные системы С-400. Вместе с тем замещение в программе Турции и ввод туда Японии — задачи принципиально разного масштаба. Если в первом случае вопрос заключается лишь в переносе центра техобслуживания и замене производителей ряда второстепенных комплектующих, то Япония с ее довольно развитой промышленностью потребовала бы более серьезного участия, с более масштабным вмешательством в техпроцесс.
Не следует забывать и о собственной японской программе истребителя пятого поколения. Сейчас в стране проходит испытания «демонстратор технологий» — самолет Х-2 Shinshin (心神), с учетом опыта создания которого предполагается разработка собственного истребителя F-3. Насколько его создание может быть ускорено, в случае если Япония станет производственным партнером программы F-35? Вряд ли это тот вопрос, на который в Вашингтоне хотят получить практический ответ.