Публикация в ВПК «Прыжок в стратосферу» дала повод разделить с ее автором справедливость его мысли о том, что без прошлого нет настоящего. И о том, что наша память не только играет связующую роль в воспоминаниях о прошлых событиях, но и является основным инструментом построения будущего. Разве можно забыть о ведущей роли нашей страны в середине прошлого века в области освоения космоса, о чем сегодня остается нам лишь мечтать?
«Что имеем, не храним» – хоть и достаточно заезженное выражение, но очень уж подходит к оценке сегодняшнего состояния нашего космического хозяйства. Об этом сказано и писано уже немало. Но если пренебрежительно отмахнуться от многочисленных острых публикаций на эту тему, ссылаясь на привычку СМИ все очернять, то непонятно, почему мы так и не увидели должной реакции ответственных за эту ситуацию лиц на мнение президента РАН Александра Сергеева. Помнится, еще примерно год назад на заседании Комитета Госдумы РФ по образованию и науке он докладывал, что финансирование научного космоса снижено фактически до минимума, что не позволяет нам конкурировать с NASA. Парламентарии сочувственно качали головами, но проблема с места не сдвинулась.
А ведь в Федеральной космической программе, как известно, черным по белому было записано: на 2016–2025 годы выйти на финансирование 12–15 миллиардов рублей в год под задачи научного космоса. На деле же в следующем году оно должно снизиться до 2,9 миллиарда. О том, сколько стоил разрекламированный эксперимент с посылкой в космос «девушки-врача, которая должна спасать космонавта», Юлии Пересильд, лучше не заикаться. Известно, что сумма почти на треть выше той, что планируется на развитие научного космоса в 2022 году. Столь дорогой рекламный телекинопроект, затеянный Первым каналом, не смог заглушить разочарование и критический настрой понимающих, что наше отставание в освоении космоса вот-вот достигнет точки невозврата. Ученых, космонавтов и просто рядовых россиян, которым небезразлично, на что тратятся их налоги.
А между тем в тень отошла еще одна связанная с космосом тема. Редакции стало известно о письме, которое международное консультативно-аналитическое агентство «Безопасность полетов» направило в адрес вице-премьера правительства РФ Юрия Борисова, руководству Минтранса, Минпромторга, Ростеха, Роскосмоса и еще ряду отраслевых руководителей. Речь о весьма актуальной сегодня мировой проблеме – суборбитальных полетах. Для нашей страны, обладающей наибольшей территорией, к тому же имеющей огромные северные пространства, – особенно. Подобные полеты, говорится в письме, осуществляются на высотах до 100 километров с помощью транспортных систем, включающих авиационные или ракетные средства выведения летательных аппаратов. При выходе на границу атмосферы и космоса облегчается движение летательных аппаратов со сверхзвуковой или гиперзвуковой скоростью и значительно сокращается время полета на большие расстояния.
“Ясно, что мы становимся свидетелями одного из решающих этапов освоения сектора суборбитальных перевозок. Увы, сторонними. Конкурирующие частные американские компании Virgin Galactic и Blue Origin опираются на поддержку государства”
Многообещающие перспективы подобных суборбитальных полетов уже вовсю взяты на вооружение ведущих производителей аэрокосмической техники США. Однако они чреваты и серьезными проблемами обеспечения безопасности полетов. Возрастающий объем воздушного космического и суборбитального трафика вызывает риск столкновений летательных аппаратов. Не случайно эта тема волнует и ИКАО, и Управление по вопросам космического пространства ООН. В проводимых ими симпозиумах по данному вопросу принимают активное участие представители Федерального авиационного управления США (FAA) и Европейского космического агентства. А вот наших представителей не видать, а значит, любые решения, там принимаемые, не учитывают интересов России. Президент агентства «Безопасность полетов» Валерий Шелковников еще в 1990 году в качестве начальника Главного управления воздушным движением был уполномочен правительством СССР подписать меморандум об открытии полетов из аэропортов Северной Америки через Северный Ледовитый океан, территорию нашей страны в Юго-Восточную Азию, а позже организовал Океанический центр обслуживания воздушного движения. Он считает, что обеспеченные в то время в связи с этим нам огромные преимущества, особое положение РФ на планете позволяют сегодня использовать его и в суборбитальных полетах. Но учитывая, что проблемой у нас предметно никто не занимается, наше отставание от ведущих мировых держав будет только усугубляться. «Если долго ждать, можно и опоздать», – резюмирует Валерий Георгиевич.
С Шелковниковым солидарен известный специалист по обоснованию прочности, надежности и безопасности при проектировании, бывший сотрудник НПО «Энергия» (ныне ПАО «Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени академика С. П. Королева») Юрий Спирочкин. Он напоминает, что в нынешнем году произошло сразу три суборбитальных полета: два – в США, третий – в КНР. 11 июля на границу Земли и космоса отправился Ричард Брэнсон, основатель компании Virgin Galactic, вместе с ним в суборбитальном корабле SpaceShipTwo взлетели и благополучно вернулись на землю еще пять пассажиров. Спустя несколько дней после этого события Китайская корпорация аэрокосмической науки и техники (China Aerospace Science and Technology Corporation – CASC) сообщила об успешном суборбитальном испытательном полете своего многоразового корабля. Он является частью создаваемой в КНР многоразовой транспортной космической системы, похожей по принципу функционирования на Space Shuttle (США) и «Энергию» – «Буран» (СССР). Планируется, что после завершения доработки и испытаний всей системы к 2030 году он будет способен совершить более 20 полетов. Последней из суборбитальных миссий стал полет многоразового корабля New Shepard компании Blue Origin.
Ясно, что мы становимся свидетелями одного из решающих этапов освоения сектора суборбитальных перевозок. Увы, сторонними. Конкурирующие частные американские компании Virgin Galactic и Blue Origin опираются на поддержку государства. В конце прошлого года появился новый регулирующий документ FAA, который упростил лицензирование космических запусков с последующим возвращением на Землю, включая суборбитальные полеты. Недавно FAA открыло в Хьюстоне полевой офис по космической безопасности, призванный усилить надзор за коммерческими космическими операциями в Техасе и Нью-Мексико. В пресс-релизе FAA заявлена его цель: «Идти в ногу с возрастающей частотой коммерческих запусков». Так реализуется государственно-частное партнерство в новой, перспективной области аэрокосмической деятельности. Китайская корпорация CASC представляет непосредственно государство и может рассчитывать и на его ресурсы, и на последовательное выполнение национальной программы освоения околоземного и космического пространства.
Вывод таков: разворачивается новая технологическая гонка – на этот раз в суборбитальном пространстве. То есть суборбитальные полеты – близкое будущее. Но, увы, не наше.
На эти грабли мы уже однажды наступали, когда в 1990 году были приостановлены работы по программе «Энергия» – «Буран». Еще через три года программу окончательно похоронили. Шок испытали многие ученые, испытатели, производители, ведь на тот единственный взлет работали, если верить статистике, миллионы людей, не говоря уже о многомиллиардных вложениях в этот проект. Вспоминается встреча в 2013 году с Игорем Волком, командиром отряда космонавтов-испытателей Минавиапрома СССР, готовящихся к длительной работе на этом космолете. В канун 25-летия космического полета «Бурана», впоследствии вошедшего в Книгу рекордов Гиннесса, Игорь Петрович ностальгировал: «Дело было утром 15 ноября 1988 года. Космолет был запущен ракетой-носителем «Энергия» и, совершив два витка вокруг Земли, приземлился. Полет проходил без экипажа в автоматическом режиме и, кстати, в отличие от «Шаттла», который традиционно совершает последнюю стадию посадки на ручном управлении».
Свою «буранную» команду Игорь Петрович собирал лично еще в конце семидесятых годов. Специальная летная подготовка пилотов включала в себя каждодневные изнурительные испытания конкретных систем «Бурана» на стендах и летающих лабораториях, полеты по крутым, аналогичным расчетным для корабля траекториям предпосадочного маневрирования, участие в медико-биологических экспериментах для определения устойчивости навыков пилотирования в период острой реадаптации после путешествия в космос.
«На «Буран», – говорил Волк, – работали тысячи предприятий огромной страны. И главным в программе был даже не сам полет, а то, что за это время все задействованные в проекте предприятия оснастились новейшей техникой, новыми средствами для воспроизводства новых технологий, обещавшие поддержать высокий космический авторитет державы. Те самые интеллектуальные ресурсы, которые мы в наше время проедаем окончательно. В те годы благодаря «буранному» проекту шло бурное создание заделов, которые могли двинуть нашу страну по части космоса еще дальше. Самое же грустное – сегодня разрушена сложившаяся тогда замечательная многомиллионная кооперация предприятий по всей огромной стране, объединенных одной великой идеей, готовая решать сложнейшие народно-хозяйственные задачи. Констатировать это и больно, и обидно».
«Вы верите в то, что можно возобновить сегодня проект подобного масштаба? – задал я ему тогда вопрос. «Я верю только в то, что скоро это сделает Китай».
Прославленный летчик-космонавт как в воду глядел. До первого запуска китайского корабля с перспективой многоразового использования, воплотившей опыт нашей системы «Энергия» – «Буран», оставалось всего восемь каких-то лет. В том числе и потерянных нами.