— Евгений Игоревич, расскажите, почему вы приняли решение участвовать в проекте SIRIUS?
 
— Год назад мы с отцом, он тоже Герой России, были в Китае. Там мы встретились с директором ИМБП Олегом Орловым и Марком Белаковским. У меня как раз был свободный период времени, и меня попросили участвовать. Нужен был человек с опытом космического полета. На самом деле, когда мы в отряде получаем должность "космонавт-испытатель", то "испытатель" обязывает принимать участие в экспериментах. И это не громкие слова. Плюс, я считаю, что это очень перспективный проект. Мне кажется, что это начало создания тренажерной базы для тех людей, которые будут готовиться к лунным полетам. Также меня попросили, чтобы я интегрировал свои знания реального космического полета в наземный экспериментальный комплекс (НЭК), чтобы эксперимент был более приближен к космосу.
 
— Вы внесли уже какие-то свои замечания, предложения?
 
— Потихоньку вношу. Единственное, есть Этический совет. И не все мои предложения, которые я вношу, перенимаются им. Например, советом было отклонено мое предложение использовать сухой шампунь, который используется на орбите.
 
— Вы, так же как и другие члены экипажа, проходили медицинский отбор?
 
— Конечно. Все по полной программе. Я все прохожу наравне со всем экипажем.
 
— Отбор на SIRIUS был более жестким по сравнению с отбором в космонавты?
 
— Здесь точно глаза ни на что не закрывают. В некоторых моментах, мне показалось, меня в космос так не проверяли, как здесь. Тем более все врачи, все методики, по которым здесь проверяют, задействованы в главной медицинской комиссии в Звездном городке. В принципе, все примерно одинаково. Сейчас проходим тесты по психологии. Большая часть эксперимента — это все-таки психология, взаимодействие экипажа в изоляционном эксперименте.
 
— Ваш космический опыт будет задействован в ходе SIRIUS?
 
— Самый главный опыт — взаимодействие. Взаимодействие людей очень важно в космическом полете, когда ты понимаешь, что, если где-то что-то неправильно сделал, могут погибнуть все. Мы очень зависим друг от друга в космосе. Экипаж там — это на самом деле семья. Я постараюсь и ребят в ходе SIRIUS ввести в это состояние, чтобы они не представляли, что мы на Земле, чтобы не расслаблялись. Конечно, не будет невесомости, но должно быть понимание, что мы в космосе. Постараюсь объяснять на пальцах какие-то вещи. У меня есть видеозапись — экскурсия по МКС, хочу ее ребятам показать, чтобы у них появились какие-то навыки космического полета.
 
— Что вы сами хотите почерпнуть в этом эксперименте?
 
— Вряд ли у меня появится какой-то новый опыт. Я просто участвую в эксперименте. Помогаю друзьям. Опять же я выполняю свои служебные обязанности.
 
— Будете вводить традиции с борта МКС в SIRIUS?
 
— Обязательно будут совместные ужины, как на МКС. Хочу поговорить, чтобы давали больше времени на ужин, чтобы члены экипажа подольше побыли вместе.
 
— А объемы жизненного пространства МКС и комплекса SIRIUS сравнимы?
 
— МКС даже больше. МКС — 86 метров жилых отсеков в длину. Плюс модули. Объемы МКС огромны. Мнение, что там нельзя побыть в одиночестве, ошибочно. Были такие случаи, что мы по три-четыре дня не виделись.
 
— В проекте SIRIUS предусмотрено проведение физзанятий, как на МКС?
 
— Да, очень много. Здесь будут беговая дорожка и велосипед. Кстати, такая же беговая дорожка, как используется на МКС. Большая часть экспериментов — профилактика неприятных воздействий космического полета, то есть все то, что мы выполняем в космосе, будет и в SIRIUS.
 
— Какие эксперименты будут проведены в ходе SIRIUS и сколько их запланировано?
 
— Пока точно не скажу. Слышал, что около 70 экспериментов.
 
— Вы уже осматривали НЭК?
 
— Да. У нас уже была "примерка". Из будущего экипажа ходил я. Здесь сделали очень много нового. Отремонтировали каюты. У каждого будет своя. Там есть столовая и кают-компания с телевизором, настольными играми, фильмами.
 
— Как экипаж будет поддерживать связь с внешним миром?
 
— Мобильных телефонов у нас не будет. Будет только связь "борт — Земля", как на МКС. Единственное, здесь для того, чтобы провести исследование, как ведет себя человек в условиях экстремальных ситуаций, будет задержка во времени 5 минут, когда по программе эксперимента мы будем на орбите Луны.
 
— Как часто и сколько по времени можно будет общаться с родственниками?
 
— В SIRIUS родственникам нельзя будет звонить. Общаться будем с местным ЦУПом. Также можно будет писать родственникам небольшие письма. И то это будет как-то ограничиваться. Это изоляция. Это эксперимент.
 
— С вами будут общаться психологи?
 
— В принципе, если желание у кого-то из членов экипажа возникнет, то можно будет организовать приватную аудиоконференцию с психологом. Но по большому счету изоляция — главная цель эксперимента. Здесь уже будет моя задача как командира быть и папой и мамой.
 
— Как вы думаете, на каком отрезке эксперимента станет сложней всего?
 
— У всех по-разному. Это зависит от того, насколько человек впечатлителен или терпелив. У кого-то через месяц наступает кризис, у кого-то его вообще может не быть. Я попытаюсь объяснить ребятам, что это марафон, который уже сейчас начался. И на этом марафоне надо распределить свои силы так, чтобы не было эмоциональных всплесков. Если это удастся, то этот эксперимент пройдет спокойно.
 
— В ходе эксперимента у вас запланирована "высадка" на Луну?
 
— Да, будет посадка на Луну. Здесь будет, по-видимому, использоваться спасательный скафандр "Сокол", дополненный шлемом с виртуальной реальностью. Мы также будем управлять ровером. Будем выходить на поверхность, переносить камни. Все будет очень интересно.
 
Я потому и говорю, что SIRIUS — это начало технической подготовки к лунным миссиям. Это пробный вариант. Надо набирать замечания, записывать и потом в следующем SIRIUS что-то исправлять, что-то добавлять. Поэтому, на мой взгляд, кто-то из членов экипажа в таком эксперименте должен быть с опытом космического полета. В следующий SIRIUS я бы тоже порекомендовал взять уже летавшего космонавта.
 
— Согласились бы вы пойти в годовой SIRIUS?
 
— Вряд ли. Очень дел много.
 
— С каким настроем надо идти в такие эксперименты, лететь на орбиту Земли, на Луну?
 
— Главное — с юмором. Мне на орбите повезло с экипажем, мы много смеялись, шутили, комедии смотрели. И время пролетело незаметно.
 
— У вас еще планируется космический полет?
 
— Не знаю. Дело в том, что сейчас очень много молодых ребят ждет своего полета. Человек 20. Я скажу честно, надо давать возможность молодежи. Можно, конечно, по пять-семь полетов летать, но дорогу молодым надо давать. Все ребята из отряда космонавтов хорошо подготовленные, мотивированные.
 
— Советовали бы вы молодым еще не летавшим ребятам участвовать в таких изоляционных экспериментах?
 
— Можно, но не на такие длительные сроки — хватит пары недель изоляции. Это был бы неплохой опыт. Можно ввести это как один из этапов подготовки. Я так думаю, что в дальнейшем это будет введено. Но когда человек находится в изоляции, например, четыре месяца, это очень долго.  Он выходит из ритма подготовки. Четыре месяца изоляции для готовящегося космонавта — это слишком большой срок. Когда в отряд космонавтов приходит человек, он входит в ритм подготовки, и если даже на месяц уйти в отпуск, потом очень тяжело опять на эти рельсы встать. Достаточно тяжелая подготовка, учебы очень много. Если выпасть из этого темпа, тяжеловато будет.
 
— Вы бы хотели полететь на Луну?
 
— Конечно. Я вообще-то надеюсь, из-за этого и участвую в SIRIUS.
 
— Как вы думаете, на окололунной станции будет тяжелей работать, чем на МКС?
 
— Работать на орбите Луны или на орбите Земли, по сути дела, без разницы. Единственное, около Земли нас защищает электромагнитное поле от космической радиации. Там этого нет. Но в принципе, я думаю, эта проблема решится. Сейчас есть много предложений, ученые над этой проблемой думают. Скорее всего, тоже какое-то электромагнитное поле вокруг станции будут создавать. Но обязательно нужны и околоземные орбитальные станции, потому что с Земли сразу полететь на Луну трудно. Легче сначала выйти на орбиту, потому уже с орбиты Земли транспортный корабль полетит к Луне.
 
Для чего Луна нужна? Больше для того, чтобы исследовать дальний космос. Очень тяжело огромный корабль собрать на орбите Земли. Собрать на Луне, так как гравитация там не такая, как на Земле, и "стартануть" дальше — это будет намного менее трудозатратно и более перспективно.
 
— Какой, на ваш взгляд, экипаж по национальному и гендерному признаку должен полететь в дальний космос и на Луну?
 
— В космосе гендерный признак сильно не влияет ни на что. Там больше имеет значение профессионализм. По большому счету без разницы гендерная принадлежность. Если женщина справляется с теми задачами, которые на нее возложены, то возникает положительное восприятие. И даже приятно, когда есть девушка в экипаже. Но именно специально отбирать женщин я бы не стал.
 
— А какие положительные качества женщин-космонавтов вы бы выделили?
 
— Женщины хорошо выполняют операторскую работу. Девушки более точны, аккуратны.
 
— А что касается национального состава экипажа?
 
— Я скажу так, что какие бы отношения ни были между странами, космонавты и астронавты всегда в хороших отношениях. Когда видишь Землю с орбиты, понимаешь, насколько мелочны межнациональные и расовые предрассудки. И это не высокопарные слова. На орбите ты понимаешь, что человек не может выжить в космосе, к нему можно приспособиться, привыкнуть, но адаптироваться к этому невозможно.
 
Ты понимаешь, что Земля — это единственный дом для человека. После этого мы общаемся по-другому. Я думаю, что одна страна не сможет вытянуть лунную программу или программу по дальнему космосу. Поэтому да, скорее всего, в этих программах будут вместе участвовать практически все.