— В апреле—мае из-за ограничений полетов пассажиропоток крупнейших аэропортов России упал на 80–95%. Есть ли у Внуково шансы выйти в прибыль по году?
— В 2020 году мы совершенно точно не получим существенную прибыль. Убытки, которые возникли за апрель—май и которые, безусловно, будут в июне, не позволят. Мы рассчитываем, что в лучшем случае по итогам года сработаем в ноль. Но это произойдет, только если международные перевозки откроются 15 июля. Тогда есть вероятность, что мы компенсируем убытки первого полугодия. Есть также два альтернативных сценария: открытие международных рейсов ближе к осени и самый негативный — вторая волна эпидемии. В этом случае и при введении новых ограничений передвижения мы понесем значительные убытки.
— Открытие полетов в какие страны могло бы принести Внуково ощутимый доход?
— Прежде всего Турция и Греция — это главные туристические направления. Для Внуково также важно, чтобы были разрешены полеты из Узбекистана и Таджикистана: у нас большое количество рейсов в эти страны, к тому же они достаточно емкие и привлекательные с точки зрения доходов. Если брать Европу, это Германия, Италия, Испания, Великобритания.
Все внутренние направления приносят одинаковый доход. Мы уверены, что с 1 июля откроют все те направления, которые были до начала пандемии. И скорее всего, мы будем на том же уровне с точки зрения регулярности, количества рейсов, частотности.
— Правительство выделит аэропортам около 11 млрд руб. субсидий. Сколько получит Внуково за второй квартал?
— Во-первых, я хотел бы подчеркнуть, что мы очень благодарны правительству и Международной ассоциации аэропортов во главе с ее президентом Евгением Чудновским за поддержку. Решение было принято оперативно, мы постоянно находились на связи, совместно вырабатывали решения, условия распределения. Я в авиационном бизнесе уже 25 лет, и хочу сказать, что впервые за все время правительство отреагировало настолько конструктивно и почти молниеносно. Причем само заявило, что будет компенсировать наши потери. Дальше разговор шел о том, как именно компенсировать, в каких объемах, какими инструментами. В предыдущие кризисы позиция была другой.
Если говорить об объемах поддержки, мы подали заявку на компенсацию потерь в апреле примерно на 350 млн руб. По маю готовим документы, сумма будет похожей. Объем компенсаций в июне будет несколько ниже, учитывая формулу, которая применяется. За три месяца в целом поддержка составит около 1 млрд руб. Это не все наши убытки, около 70–75%, но даст возможность спокойно работать до конца года, облегчит переговоры с банками.
— О чем уже удалось договориться с банкирами?
— У нас хороший банк-партнер — Сбербанк. Нам удалось договориться о переносе процентных выплат. Банк отнесся к нам максимально лояльно, и я кроме благодарности ничего сказать не могу. Сейчас мы проходим формальные процедуры, комитеты, но мы уверены, что все будет выполнено в рамках договоренностей.
— Понадобятся ли аэропортам субсидии и в третьем квартале?
— Если ситуация будет развиваться по первому сценарию, то есть международное сообщение откроется 15 июля, скорее всего, нам поддержка не понадобится, справимся. Как минимум, сработаем в ноль. А если события будут развиваться по второму сценарию, мы понесем огромные выпадающие доходы.
Наш аэровокзал построен так, что около половины площадей приходится на международные перевозки. То есть, если они не возобновятся, половина площадей задействована не будет. А зарплаты платить все равно надо. Я надеюсь, что нас и в этой ситуации правительство не оставит. Тем более, мы предполагаем, что средств на поддержку потребуется вдвое меньше, чем на первом этапе, если пассажиропоток вырастет на внутренних линиях.
У нас не будет продаж в арендованных точках общественного питания на международных рейсах, это выпадающие доходы. Но если нам компенсируют расходы по фонду оплаты труда людей, которые не будут задействованы на обеспечении международных перевозок, конечно, это нам сильно поможет. И если доходов не будет, хотя бы не будет больших убытков.
— Каков будет ваш убыток в первом полугодии?
— К 1 июля мы ожидаем около 1,3–1,5 млрд руб. Около миллиарда, скорее всего, получим от государства, поэтому чистый убыток составит где-то около 300–500 млн руб.
— Снижали ли вы весной ставки сборов для авиакомпаний? И будете ли повышать их после восстановления объемов перевозок?
— У нас последние четыре года и так самые низкие ставки в стране. С каждой авиакомпанией подписано маркетинговое соглашение, в рамках которого даются скидки в зависимости от объемов. Учитывая, что перевозчики практически встали, давать скидки особо некому. Другое дело, что авиакомпании не просили, поскольку не летали. Но повышать ставки не планируем — это противоречит здравому смыслу: кризис еще не прошел, и мы будем долго из него выходить. Авиакомпании — наши партнеры, нам с ними вместе предстоит выживать, задачи довести их до банкротства точно нет.
— Какова ситуация в авиакомпании «Азимут», где вам принадлежит 37,5%?
— Все воздушные суда работают. Программу мы, конечно, вынуждены были сократить, но не радикально. На всех направлениях снизили частотность по согласованию с местными властями. У нас региональные перевозки, контракты подписаны со всеми субъектами РФ, в которые летаем, и просто так в одностороннем порядке мы не можем их расторгнуть, потому что получаем субсидии. Там, где было видно, что идет сокращение пассажиропотока из-за карантина, мы оставили небольшую часть рейсов и показали в результате хороший результат.
Пандемия показала правильность нашей модели и правильность выбора воздушного судна (SSJ 100) для выполнения именно этих маршрутов. Потому что перевозка 50 человек на сотне посадочных мест — это заполняемость на 50%. Перевозка такого же количества человек на 180-кресельном судне — это заполняемость 25%, огромный прямой убыток, который ничем не компенсировать вообще. Это хорошая проверка устойчивости нашей модели, и она себя оправдала.
— Какие-то маршруты в апреле—мае были прибыльными?
— По большому счету, исходно было два убыточных направления, и они такими и остались: из Ростова в Москву и Санкт-Петербург. Так исторически сложилось, мы понимали, что рейсы убыточны для этого самолета, но не можем не выполнять их: дальше борт летит, например, из Москвы в Элисту. Таких направлений несколько, но в целом можно говорить, что программа достаточно неплохо себя показала — каких-то значительных корректировок не потребовалось вносить.
— У «Азимута» есть обязательства по приему новых воздушных судов в этом году?
— Мы ожидаем до конца года три SSJ на 56 посадочных мест для выполнения корпоративных полетов, в которых есть заинтересованность. А в целом в ближайшие годы доведем парк до 20–22 воздушных судов. Мы показали хорошие результаты по налету. Было много скепсиса относительно того, как летает этот самолет (SSJ.— “Ъ”). До пандемии мы показывали налет 260 часов (в месяц.— “Ъ”), что является хорошим показателем, надеемся с июля к этому показателю вернуться. Все наши маршруты внутри страны, а регионы открываются. Из-за пандемии на октябрь перенесли открытие полетов в Мюнхен и Тель-Авив.
— «Азимут» получит прибыль по итогам года?
— По итогам года точно не получит. Когда принимали бюджет 2020 года, планировали прибыль, но пандемия всю ее съела. Мы рассчитываем, что не сформируется большого убытка: в пределах 200 млн руб., если не будет второй волны.
Мы оказались в ситуации, в которой еще никогда в жизни не были. Никто не знает, как будут развиваться события в дальнейшем. Соответственно, какие шаги будут предприниматься представителями власти, тоже никто предположить не может. Сегодня мы исходим из того, что авиасообщение постепенно восстановится, и мы рассчитываем, что сумеем сработать в ноль либо в небольшой убыток.
— Как вы считаете, по итогам года кто-то из авиаперевозчиков покинет рынок?
— Очень сложно на эту тему сейчас говорить, потому что мы не знаем, кто как справлялся с затратами. На самом деле, на сегодня на рынке достаточно ответственные игроки. Понятно, что останется группа «Аэрофлот». «Победа» в принципе остановила полеты, когда стало понятно, что один условный рейс в сутки выполнять не имеет смысла. Так же поступали Utair, «Сибирь», «Уральские авиалинии», у которых есть свои региональные программы. Не вижу предпосылок, чтобы яркие лидеры обанкротились. А пока, учитывая ту поддержку, которую оказало государство, я надеюсь, что пройдем этот год без дополнительных потрясений в виде ухода с рынка перевозчиков.
— В 2020 году мы совершенно точно не получим существенную прибыль. Убытки, которые возникли за апрель—май и которые, безусловно, будут в июне, не позволят. Мы рассчитываем, что в лучшем случае по итогам года сработаем в ноль. Но это произойдет, только если международные перевозки откроются 15 июля. Тогда есть вероятность, что мы компенсируем убытки первого полугодия. Есть также два альтернативных сценария: открытие международных рейсов ближе к осени и самый негативный — вторая волна эпидемии. В этом случае и при введении новых ограничений передвижения мы понесем значительные убытки.
— Открытие полетов в какие страны могло бы принести Внуково ощутимый доход?
— Прежде всего Турция и Греция — это главные туристические направления. Для Внуково также важно, чтобы были разрешены полеты из Узбекистана и Таджикистана: у нас большое количество рейсов в эти страны, к тому же они достаточно емкие и привлекательные с точки зрения доходов. Если брать Европу, это Германия, Италия, Испания, Великобритания.
Все внутренние направления приносят одинаковый доход. Мы уверены, что с 1 июля откроют все те направления, которые были до начала пандемии. И скорее всего, мы будем на том же уровне с точки зрения регулярности, количества рейсов, частотности.
— Правительство выделит аэропортам около 11 млрд руб. субсидий. Сколько получит Внуково за второй квартал?
— Во-первых, я хотел бы подчеркнуть, что мы очень благодарны правительству и Международной ассоциации аэропортов во главе с ее президентом Евгением Чудновским за поддержку. Решение было принято оперативно, мы постоянно находились на связи, совместно вырабатывали решения, условия распределения. Я в авиационном бизнесе уже 25 лет, и хочу сказать, что впервые за все время правительство отреагировало настолько конструктивно и почти молниеносно. Причем само заявило, что будет компенсировать наши потери. Дальше разговор шел о том, как именно компенсировать, в каких объемах, какими инструментами. В предыдущие кризисы позиция была другой.
Если говорить об объемах поддержки, мы подали заявку на компенсацию потерь в апреле примерно на 350 млн руб. По маю готовим документы, сумма будет похожей. Объем компенсаций в июне будет несколько ниже, учитывая формулу, которая применяется. За три месяца в целом поддержка составит около 1 млрд руб. Это не все наши убытки, около 70–75%, но даст возможность спокойно работать до конца года, облегчит переговоры с банками.
— О чем уже удалось договориться с банкирами?
— У нас хороший банк-партнер — Сбербанк. Нам удалось договориться о переносе процентных выплат. Банк отнесся к нам максимально лояльно, и я кроме благодарности ничего сказать не могу. Сейчас мы проходим формальные процедуры, комитеты, но мы уверены, что все будет выполнено в рамках договоренностей.
— Понадобятся ли аэропортам субсидии и в третьем квартале?
— Если ситуация будет развиваться по первому сценарию, то есть международное сообщение откроется 15 июля, скорее всего, нам поддержка не понадобится, справимся. Как минимум, сработаем в ноль. А если события будут развиваться по второму сценарию, мы понесем огромные выпадающие доходы.
Наш аэровокзал построен так, что около половины площадей приходится на международные перевозки. То есть, если они не возобновятся, половина площадей задействована не будет. А зарплаты платить все равно надо. Я надеюсь, что нас и в этой ситуации правительство не оставит. Тем более, мы предполагаем, что средств на поддержку потребуется вдвое меньше, чем на первом этапе, если пассажиропоток вырастет на внутренних линиях.
У нас не будет продаж в арендованных точках общественного питания на международных рейсах, это выпадающие доходы. Но если нам компенсируют расходы по фонду оплаты труда людей, которые не будут задействованы на обеспечении международных перевозок, конечно, это нам сильно поможет. И если доходов не будет, хотя бы не будет больших убытков.
— Каков будет ваш убыток в первом полугодии?
— К 1 июля мы ожидаем около 1,3–1,5 млрд руб. Около миллиарда, скорее всего, получим от государства, поэтому чистый убыток составит где-то около 300–500 млн руб.
— Снижали ли вы весной ставки сборов для авиакомпаний? И будете ли повышать их после восстановления объемов перевозок?
— У нас последние четыре года и так самые низкие ставки в стране. С каждой авиакомпанией подписано маркетинговое соглашение, в рамках которого даются скидки в зависимости от объемов. Учитывая, что перевозчики практически встали, давать скидки особо некому. Другое дело, что авиакомпании не просили, поскольку не летали. Но повышать ставки не планируем — это противоречит здравому смыслу: кризис еще не прошел, и мы будем долго из него выходить. Авиакомпании — наши партнеры, нам с ними вместе предстоит выживать, задачи довести их до банкротства точно нет.
— Какова ситуация в авиакомпании «Азимут», где вам принадлежит 37,5%?
— Все воздушные суда работают. Программу мы, конечно, вынуждены были сократить, но не радикально. На всех направлениях снизили частотность по согласованию с местными властями. У нас региональные перевозки, контракты подписаны со всеми субъектами РФ, в которые летаем, и просто так в одностороннем порядке мы не можем их расторгнуть, потому что получаем субсидии. Там, где было видно, что идет сокращение пассажиропотока из-за карантина, мы оставили небольшую часть рейсов и показали в результате хороший результат.
Пандемия показала правильность нашей модели и правильность выбора воздушного судна (SSJ 100) для выполнения именно этих маршрутов. Потому что перевозка 50 человек на сотне посадочных мест — это заполняемость на 50%. Перевозка такого же количества человек на 180-кресельном судне — это заполняемость 25%, огромный прямой убыток, который ничем не компенсировать вообще. Это хорошая проверка устойчивости нашей модели, и она себя оправдала.
— Какие-то маршруты в апреле—мае были прибыльными?
— По большому счету, исходно было два убыточных направления, и они такими и остались: из Ростова в Москву и Санкт-Петербург. Так исторически сложилось, мы понимали, что рейсы убыточны для этого самолета, но не можем не выполнять их: дальше борт летит, например, из Москвы в Элисту. Таких направлений несколько, но в целом можно говорить, что программа достаточно неплохо себя показала — каких-то значительных корректировок не потребовалось вносить.
— У «Азимута» есть обязательства по приему новых воздушных судов в этом году?
— Мы ожидаем до конца года три SSJ на 56 посадочных мест для выполнения корпоративных полетов, в которых есть заинтересованность. А в целом в ближайшие годы доведем парк до 20–22 воздушных судов. Мы показали хорошие результаты по налету. Было много скепсиса относительно того, как летает этот самолет (SSJ.— “Ъ”). До пандемии мы показывали налет 260 часов (в месяц.— “Ъ”), что является хорошим показателем, надеемся с июля к этому показателю вернуться. Все наши маршруты внутри страны, а регионы открываются. Из-за пандемии на октябрь перенесли открытие полетов в Мюнхен и Тель-Авив.
— «Азимут» получит прибыль по итогам года?
— По итогам года точно не получит. Когда принимали бюджет 2020 года, планировали прибыль, но пандемия всю ее съела. Мы рассчитываем, что не сформируется большого убытка: в пределах 200 млн руб., если не будет второй волны.
Мы оказались в ситуации, в которой еще никогда в жизни не были. Никто не знает, как будут развиваться события в дальнейшем. Соответственно, какие шаги будут предприниматься представителями власти, тоже никто предположить не может. Сегодня мы исходим из того, что авиасообщение постепенно восстановится, и мы рассчитываем, что сумеем сработать в ноль либо в небольшой убыток.
— Как вы считаете, по итогам года кто-то из авиаперевозчиков покинет рынок?
— Очень сложно на эту тему сейчас говорить, потому что мы не знаем, кто как справлялся с затратами. На самом деле, на сегодня на рынке достаточно ответственные игроки. Понятно, что останется группа «Аэрофлот». «Победа» в принципе остановила полеты, когда стало понятно, что один условный рейс в сутки выполнять не имеет смысла. Так же поступали Utair, «Сибирь», «Уральские авиалинии», у которых есть свои региональные программы. Не вижу предпосылок, чтобы яркие лидеры обанкротились. А пока, учитывая ту поддержку, которую оказало государство, я надеюсь, что пройдем этот год без дополнительных потрясений в виде ухода с рынка перевозчиков.